сосредоточенностью смотрит на меня и говорит:
― Завернутый подарок может быть даже более соблазнительным, чем развернутый, миледи.
Дрожь пробегает по позвоночнику, когда я представляю, как Бастен медленно, не торопясь, раздевает меня, чтобы наброситься на подарок внутри.
Отлично. Теперь мои щеки пылают.
Я занимаю его место у окна, пока он стаскивает рубашку через голову и бросает ее на кровать. И, хотя я не поворачиваюсь, звуки, с которыми он снимает сапоги и брюки и с мужественным вздохом опускается в теплую воду, разжигают мое любопытство до яркого пламени. Я видела голую грудь Бастена почти каждую ночь, но что находится ниже на мужском теле ― загадка. Все, на что я могу ориентироваться, ― это иллюстрации в разделах «Книги бессмертных». Одна, в частности, приходит на ум: бессмертная Алиссанта и бессмертный Самар, обнаженные вместе, с их светящимися на теле узорами фей. Член бога Солнца входит в священное лоно богини, а ее лодыжки лежат на его плечах; ее голова откинута назад в экстазе, его загорелая рука сжимает ее грудь.
Мне остается только гадать, брал ли Бастен женщину в такой позе.
Трактирщица приносит нам ужин, и мы садимся за стол и едим с настоящим столовым серебром, как два цивилизованных человека. Это чуждое и странное чувство ― есть с Бастеном вот так, а не сидя у костра, и оно настолько же захватывает меня, насколько и выводит из равновесия.
Я так увлечена, смакуя вино и теплый хлеб с маслом, что даже не замечаю, что мы проговорили весь вечер, пока Бастен не зажигает свечу. К моему удивлению, в какой-то момент сгустились сумерки и в комнате стало темно.
Я подавляю зевок.
― Тебе следует поспать, леди Сабина. Завтра мы двинемся на север и через два дня будем в Дюрене. ― Он встает и кладет мешок на ковер у камина, словно собираясь использовать его в качестве подушки.
Сейчас или никогда.
Медленно я распускаю верхнее платье и стягиваю его через голову, оставаясь в длинной сорочке. Я не могу заставить себя встретиться с ним взглядом, когда откидываю покрывало.
Я прочищаю горло.
― Знаешь, тебе не обязательно спать на полу. Мы делили одеяло в лесу. Нет ничего особенного в том, чтобы разделить постель.
Он рассматривает мягкие, чистые простыни, пока я опускаюсь на них, преувеличенно демонстрируя, что вторая сторона кровати ждет его. Но он не делает ни шагу к кровати ― пока.
Я настойчиво похлопываю по другой подушке, сохраняя спокойствие.
― Я вижу, как у тебя болит плечо ― тебе нужно провести ночь на матрасе. Иначе как ты сможешь завтра противостоять нападкам мужчин, которые будут на меня заглядываться?
Он тихо смеется, хотя его глаза остаются серьезными. Он молча гасит лампу. Затем, наконец решившись, стягивает с себя рубашку, так что остается только в штанах.
― Очень любезно с твоей стороны, леди Сабина.
Матрас стонет, когда он опускается на него. Все, что я могу сделать, ― это не скатиться в провал, который создает его массивное тело.
Я прижимаюсь к подушке, сердце колотится.
― Спокойной ночи, Бастен.
― Спокойной ночи, миледи.
В тусклом свете фонаря я смотрю на стропила. Мое тело измождено, но я никогда не чувствовала себя такой бодрой. Хотя мы и раньше спали рядом друг с другом, что-то в совместной постели ощущается по-другому, несмотря на мои уверения. Я слышу каждый звук его тела и шорох подушки. Напряжение настолько ощутимо, что кажется, будто с нами в постели находится третий человек.
Я ненадолго закрываю глаза и вспоминаю совет Мист.
Сделай так, чтобы он был предан тебе.
Собрав все свое мужество, я поворачиваюсь к нему лицом. Боги, надеюсь, он не слышит, как быстро бьется мое сердце. Но, конечно, слышит.
― Бастен? ― шепчу я. ― Я беспокоюсь о том, что будет, когда мы приедем в Дюрен. По поводу брачной ночи, когда я выйду замуж за Райана.
Он положил одну руку под подушку, его волосы цвета вороного крыла распущены и выглядят греховно шелковистыми теперь, когда они чистые. Мне приходится сдерживать себя, чтобы не протянуть руку и не погладить их. Он достаточно близко, чтобы я могла разглядеть темную щетину на его подбородке.
Его глаза мерцают, словно он почувствовал опасность и знает, что нужно действовать осторожно.
― Поверь мне, леди Сабина, ни один мужчина не будет разочарован тобой в своей супружеской постели.
Я судорожно сглатываю, пытаясь успокоить нервы, которые его серьезный голос будоражит что-то в моем животе.
― Просто… Я не знаю, что делать. Чтобы доставить удовольствие мужчине, я имею в виду.
Его рот приоткрывается от изумления, и он втягивает воздух, как будто дыхания через нос уже недостаточно. Он говорит с запинкой:
― Некоторым мужчинам нравятся неопытные женщины.
Я медленно провожу пальцем по линиям стеганого узора покрывала, наблюдая за тем, как поднимается и опускается его грудь под одеялом. Я скромно смотрю сквозь ресницы.
― А тебе?
Бастен издает придушенный стон. По его телу пробегает дрожь, словно по нему провели кончиками крыльев. Кажется, он не может подобрать слов. В конце концов он уклончиво отвечает:
― Я никогда не был с девственницей. Я не знаю.
Я чувствую, как с каждым словом он пытается укрепить стены между нами. Он хочет меня, я уверена в этом, но ему больше хочется сохранить верность своему хозяину. Его упрямая преданность подобна железным кандалам на запястьях.
Но я полна решимости завоевать его преданность любой ценой. Поэтому я обращаюсь к своей внутренней бессмертной Алиссанте. Собрав всю свою храбрость, моя нога скользит под одеялом в его сторону, пока большой палец не задевает его лодыжку.
Его глаза закрываются. С его губ срывается еще один стон.
― Но ведь у тебя уже были женщины, не так ли? ― спрашиваю я, притворяясь наивной.
Его горло перехватывает.
― Да.
― И ты знаешь, что делать.
Его
