– Извините, – повторила я снова, достаточно громко, чтобы у меня зазвенело в ушах.
Верон щелкнул челюстью и пристально на меня посмотрел. Последний из говоривших советников, тот, что был в мантии целителя, сел. Леди Аннализа протянула руку, как будто решив, что мне нужна физическая поддержка. Может быть, так оно и было.
– Мне очень жаль. Я не хотела ничего говорить, пока не буду уверена, но я чувствую, что, в свете этого… гм… обсуждения, вы должны все узнать – я старалась, чтобы мой голос звучал ровно. – Прошлой ночью я разговаривала с призраками. В… в видении. Моя магия… она позволяет мне разговаривать с мертвыми, – мой голос сорвался. – И…
– Призраками? Вы хотите сказать, что принц мертв? – спросила побледневшая леди Аннализа.
С несчастным видом я кивнула.
– Я думаю, что это так.
Глава двадцать третья
Аннализа
Голос в моей голове повторял: она говорила с принцем: все потеряно, все потеряно. Моя душа пронзительно вопила. Эвра знала все мои секреты. Мой самый большой секрет. Почему она еще ничего не предприняла?
Я замерла, уставившись на эту высокую фермершу с квадратной челюстью, на эту девушку, которая держала в своих руках мою жизнь, и мне хотелось плакать, кричать, выпустить магию на свободу. Я не могла позволить ее видениям уничтожить меня.
Снаружи началась гроза.
– Как умер принц? – спросил Берк, и я захотела умереть, потому что теперь он узнает. Все узнают. Мне так отчаянно хотелось схватить его за руку, как-то оградить от правды, но он стоял слишком далеко.
Эвра пожала плечами.
– Он не сказал. Он казался… потерянным. Он не знал своего собственного имени, пока я сама не узнала его и не произнесла вслух. Кажется, ему неизвестно, что произошло.
Он не знает.
Я почувствовала такое сильное облегчение, что чуть не упала в обморок. Мои руки все сжимали спинку стула, удерживали меня. Дрожа, я разжала пальцы и села.
– Получается, он может быть и не мертв вовсе, – взволнованно сказал Верон. – Если он не помнит, что случилось, если он не знает…
Эвра шаркнула ногой.
– Мне нужно дочитать записи последнего Ясновидящего и попытаться найти другое возможное объяснение. Но я… я не думаю, что оно существует. У меня были видения будущего, и каждый раз они представляли собой загадку. Воспоминания о прошлом ясны, но напоминают театральную постановку – никто меня не видит и не слышит. А с принцем мы разговариваем. Он видит меня. У меня было похожее видение, ко мне приходил отец. Он умер восемь лет назад.
У меня скрутило живот. Возможно, Кендрик и правда был уже мертв. Но я должна была убедиться. Стал бы он посещать Эвру в ее видениях, если бы нашел упокоение?
– Я не знаю обстоятельств его смерти, – продолжила она, – ни когда это произошло, ни где найти его останки. Но, возможно, я смогу общаться с ним и дальше, и со временем он что-то вспомнит.
Мне хотелось начать ей аплодировать. Она не испугалась ни их потрясенных лиц, ни начавшегося перешептывания.
Советник Холлидей задался вопросом, было ли это убийством.
– Он отрекся сам? Или стал жертвой какого-то заговора?
Я с трудом сглотнула, но Эвра покачала головой.
– Я не знаю, – советник Верон требовал доказательств. – Я не знаю ничего, кроме того, что послала мне магия ясновидения.
– Принц страдал? – спросил Берк.
Лицо Эвры побледнело, и, прежде чем ответить, она какое-то время молчала.
– Я не знаю. Надеюсь, что нет.
Ее последние слова уже утонули в шуме голосов перекрикивающих друг друга советников, и их плохо скрываемая паника поднялась над комнатой жалким, невидимым облаком. Их грандиозный план отодвинуть меня в сторону оказался под угрозой, и они это прекрасно понимали. Рассказав обо всем сейчас, Эвра оказала мне большую услугу.
Я ударила ладонью по столу. В комнате воцарилась тишина, и взоры всех присутствующих оказались обращены на меня.
– Мы должны провести церемонию раньше, – спокойно сказала я. – Король Олдер подписал указ, но в это неспокойное время людям нужно увидеть все своими глазами. Нужно увидеть, насколько осознанным было решение короля.
– Король Олдер недостаточно здоров, – хрипло сказал Верон. Он бросил взгляд на Найла. Даже сейчас они не хотели, чтобы церемония состоялась. Они хотели сохранить свою власть.
Я не могла позволить им взять все под контроль.
– Да, это так. Но ему могут помочь его приближенные. Замок уже вовсю готовится. Завтра со всего Тайна начнут прибывать гости. Чтобы снять все подозрения относительно законности моего положения, завтра вечером мы проведем церемонию, за которой последует бал. А объявление о смерти принца мы пока что отложим. Возможно, Ясновидящая в ближайшие дни узнает что-то еще, так что нам будет, чем поделиться с его подданными. Мы не хотим паники или каких-либо сомнений. Верно?
Я пристально посмотрела на каждого из них по очереди. Я показала им самую пугающую версию себя – моя магия, как и их страдания, наполнила комнату до краев.
Один за другим они стали вставать и кланяться. Я ликовала. С помощью Эвры я отменила атаку на беженцев и подавила восстание советников.
– Отлично, – твердо сказала я. – Эвра, пожалуйста, сделай все возможное, чтобы узнать больше о том, что случилось с принцем.
Когда она кивнула, я переключила свое внимание на Верона.
– Советник Верон, проинформируйте слуг на кухне об изменении планов.
Посылать его на кухню – это удар ниже пояса, но это было необходимо. Эти люди хотели меня предать. Я должна была показать им свою силу.
Его рот искривился, как будто он попробовал что-то отвратительное, но он все же кивнул.
Я повернулась к Берку.
– Советник Берк, я хотела бы поговорить с королем Олдером. Я знаю, что он нездоров, но это может быть мой последний шанс.
Берк окинул меня долгим, полным недовольства взглядом, но согласился.
И последнее. Я повернулась к генералу Дрисколл.
– Генерал, прошу вас проводить Эвру обратно в ее комнату. И пусть ваши солдаты прекратят сборы. Завтра вы не отправитесь в Винтерленд.
Она кивнула, и на ее губах появился намек на улыбку. Я приобрела еще одного союзника в своей борьбе за спасение королевства.
В последний раз благодарно кивнув Эвре, я вывела Берка из комнаты. Мы поспешили по коридору к королевским покоям.
– Что ты собираешься делать? – спросил он. – Король Олдер не сможет с тобой поговорить.
– Я знаю.
Под моей кожей сверкали молнии.
– Я просто хочу попрощаться. Не могу упустить этот шанс.
