Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
Василий чуть ли не бился головой о деревянную оплетку земляной ямы.
– Но ведь мы не просто вернулись из плена, – с тоской и недоумением говорил он. – Мы даже привезли огромные богатства, отбитые у врага! Целый сундук золота! Почему же мы сидим здесь?
Сотник Василий был человеком храбрым и с чувством чести, но ум не был его сильной стороной – это уже давно стало понятно.
– Да потому и сидим здесь, – раздраженно ответил Степан. – Что сундук золота привезли. Если бы не этот сундук проклятый, все могло бы совсем по другому повернуться. Сидели бы сейчас в теплом месте и ели кашу с салом. Я видел, как раз в котлы сало закладывали…
Боярский сын недоуменно посмотрел на Степана, не поняв его мысль. Ему попросту не приходило в голову, что знатный князь Хованский может оказаться настолько бесчестным человеком. Такую возможность он не допускал…
Извечная тема и большое искушение для ума: порядочный человек попадает впросак и становится жертвой просто потому, что не может представить себе, насколько подлым может оказаться другой человек. Если сам не способен на подлость, то кажется, что и другой не способен…
– Если бы мы просто так из плена явились, с голыми руками, – объяснил Степан. – То нас, может быть, по головке и не погладили бы, но обратно бы приняли, как миленьких. Отругали бы, но накормили потом, напоили, кафтан бы форменный выдали. И был бы ты опять сотником в стрелецком полку, а мы с Лаврентием, – он мрачно усмехнулся. – Мы снова стали бы холопами-стрельцами.
Он похлопал заледеневшими руками, потопал задубевшими в кожаных сапогах ногами и продолжил, глядя в лицо смотревшему на него во все глаза Василию:
– Уже то, что мы отбили вражеский корабль, научились плавать на нем и вернулись с боевым бригом – это уже подозрительно, вызывает неприязнь у начальства. Потому что действовали самостоятельно, без спросу, без указки сверху. А самостоятельных людей в Московском царстве не любят, боятся их. От жалкого и несчастного хоть пользы мало, да зато его можно плетьми сечь, холопом называть. А мы целый корабль с пушками привели, и все без спросу. А я еще посмел себя капитаном назвать…
– А сундук с золотом тут при чем? – озлобленно спросил Василий. Он интуитивно чувствовал, что Степан говорит правду и возразить нечего, но злоба от отчаянного положения охватывала боярского сына. – При чем тут сундук с золотом для царя?
– Да вот при чем, я тебе расскажу, – снисходительно сказал Степан. – Сундук тут – самое главное. Если бы не было сундука, то нас, наверное, арестовали, обвинили в измене и отправили в Москву в железной клетке, на правеж. А с сундуком, Вася, совсем другое дело получается. Кто знает об этих драгоценностях? Мы знаем, потому что мы их привезли. А кто еще? Князь Хованский. А еще кто? Никто, Вася. А что это означает? Это означает, что мы четверо должны исчезнуть. Умереть должны, понятно? И тогда весь сундук с золотом достанется воеводе князю Ивану Хованскому. И концы в воду, никто ничего не узнает.
Несколько мгновений Василий стоял молча, переваривая услышанное и пытаясь втиснуть это в свое сознание, примириться.
– Опричник знает, – выдавил он из себя, наконец.
– Да-а? – притворно удивился Степан. – А что он знает? Содержимое сундука он не видел. Слышал о том, что мы говорили, но ведь мало ли что изменники и преступники могут говорить? Так что нет, Вася, опричник князю Хованскому не страшен. Да и погибнет этот опричник, если станет опасен. Шальная стрела в крепость залетит, или пуля ненароком ливонская достанет. Или кашей подавится. Мало ли что случается со свидетелями…
– А еще вернее, – вставил Лаврентий. – Что опричнику этому никакого золота и не нужно. Он о нем и не думает, потому что нужно ему совсем другое. Я ему в глаза заглянул пару раз и увидел там, что ему слаще всего в жизни. Что ему дороже любого золота-серебра, любого богатства.
– И что же? – вскинулся сотник. – Что ему нужно?
– А людей терзать, – спокойно ответил Лаврентий. – Мучить да пытать, кости ломать. Насильничать, а потом казнить. Так что воевода велит нас казнить – так ему другого удовольствия и не нужно. Есть такая порода…
В середине дня появился опричник. Его лицо нависло сверху, через деревянную решетку.
– Ну, как вы там? – спросил он.
– А тебе какое дело? – злобно отозвался Василий. – Тебя, собачьего сына, сюда не звали.
Все это время сотник находился в подавленном состоянии. Разговор со Степаном и Лаврентием только взбесил его. Он был растерян и не знал, что делать. Впрочем, делать было совершенно нечего. Половина дня прошла в яме в полном молчании. Его изредка прерывал Лембит, который все порывался рассказать хоть кому-то о том, что его ждет семья. Что он почти добрался до дома, а теперь вот вдруг случился такой ужас…
– А дело мне до вас есть, – заявил опричник в ответ на окрик Василия. – Вы тут в яме сидите, а мы с воеводой важный вопрос решаем: сразу вас казнить или сначала допрос вам на дыбе учинить.
Он радостно засмеялся.
– Как надумаем, – добавил он. – Тогда я вам сразу расскажу. На дыбе-то вы, голубчики, сразу во всем признаетесь. Про то, как ливонцы вас сюда заслали и с каким заданием. Заодно и про корабль свой расскажете. Мы его тоже захватим. Там, наверное, еще много изменников прячется…
– Любишь дыбу, да? – спросил Лаврентий, с ненавистью глядя снизу вверх на расплывшееся лицо опричника. – Нравится тебе это дело?
Несколько мгновений опричник озадаченно молчал, не ожидая такого внезапного нападения, но потом пожал плечами и с достоинством ответил:
– Надо же в государстве измену искоренять. Нам великий государь велел строго за изменой следить. Так что мы свой долг исполняем. Вот и до вас, голубчиков, добрались!
– И рождаются ведь на свет Божий такие уроды! – в сердцах плюнул себе под ноги сотник Василий. – Весь народ кровь на войне проливает, за державу Русскую сражается, а эти упыри на нашу голову родились!
– Но-но! – закричал опричник сверху. – Вот когда повертишься у меня на дыбе, я тебе эти слова припомню! Куски мяса из тебя рвать буду!
– Уродами не рождаются, – спокойно, но громко заявил Лаврентий. – Уродами становятся. Ты, Михайла, часто детство свое вспоминаешь, да?
– Какое еще детство? – снова закричал взбешенный опричник. – Ты откуда имя мое знаешь?
– Имя твое знаю, потому что я колдун, – ответил Лаврентий. – Мне про тебя духи рассказали. Или ты сам, Михайла, хочешь нам рассказать, как тебе мамка детородный орган свечкой прижигала? И как заставляла себя лизать в непотребном месте? Не хочешь об этом рассказать? Ну, что ж, тогда я расскажу. Ты ведь от этого уродом и сделался! Вот я и спрашиваю тебя: детство свое поганое часто вспоминаешь?
Степан ожидал, что после этих слов опричник вытащит Лаврентия из ямы и задушит собственными руками. Но ничего этого не произошло. Наверху царило молчание. Лицо опричника отодвинулось от деревянной решетки, а затем и вовсе пропало. Теперь над головами пленников снова было свинцово-серое небо, с которого начал идти снег…
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
