в коем случае не должны были пострадать.
— Чёрт! — выругалась Аннушка. — Как бы я хотела сама допросить его! Ты просто не знала, о чём спрашивать, но я бы много отдала за то, чтобы выяснить, откуда у них акки, резонаторы и вот этот коптер. Очень уж у него дизайн ностальгичный, не думала, что такие ещё где-то есть…
Увы, пленный вскоре умер от ран, и единственная ценная информация, полученная от него, касалась резонаторов. Механики клана переставили их с раздолбанного броневика на головную машину, это сильно повысило мобильность колонны.
— До этого я думала, что Лоля просто сдохнет, — призналась Костлявая. — Вы бы её не узнали тогда — худая, одни глаза. Штырилась на каждом переходе, а потом лежала пластом до следующего.
— Ещё бы, — сердито сказала Донка, — такую гору железа на себе переть. Я бы тоже копыта отбросила…
Резонаторы позволили разгрузить неопытную глойти, электрический коптер приспособились заряжать от своего генератора и использовать для разведки, клан стал двигаться быстрее, нападения на какое-то время прекратились — видимо, их просто не успевали найти во время коротких привалов. Но однажды не повезло — заигравшиеся дети далеко отошли от лагеря, пока искали — потеряли время, на них наскочили какие-то шальные рейдеры, и вот результат…
— Вряд ли рейдеров наняла Конгрегация, — сказала Аннушка, — иначе они бы не продали детей цыганам.
— Могли просто скинуть тому, кто первый по дороге попался, — возразила Донка, — рейдеры же, плевать им на договор.
— В общем, спасибо, что вернули детишек, — подытожила свой рассказ Костлявая. — Но у меня вопрос: тот, из Конгрегации, правду говорил, что только у них в Школе дети будут в безопасности?
— И да, и нет, — Аннушка ответила неопределённо. — С одной стороны, Школа находится в срезе, отделённом от остального Мультиверсума за счёт… Впрочем, неважно. Важен результат — срез имеет небольшую временную разбежку с остальной метрикой и из-за этого частично изолирован. Наличие там синеглазых не приводит к коллапсу, это факт.
— И в чём подвох? — поинтересовалась Костлявая.
— В том, что из детей там готовят оружие и инструменты, выживаемость которых не входит в число приоритетов. Их у вас заберут и будут использовать в своих интересах под соусом «мы спасаем Мультиверсум».
— А они разве не спасают? — уточнила Донка. — Я слышала…
— А что, похоже, что ему становится лучше? — огрызнулась Аннушка.
Мы посидели у костра ещё какое-то время. Уложили спать в машину накидавшуюся Донку, выпили сами. Потом Костлявая мрачно спросила:
— Получается, выхода у нас нет? Либо мы будем бежать, пока можем, а когда не сможем — погибнем от коллапса, либо отдадим детей, которых израсходуют в своих целях какие-то засранцы в балахонах? Говённо как-то устроен ваш Мультиверсум.
— Погоди, — сказала задумчиво Аннушка. — Есть одна идея.
* * *
Утром мы попрощались с кланом Костлявой. Они остались, мы уехали. На память о встрече мы оставили им Донку. Велели кормить, не обижать, беречь от алкоголя. Зачем? Во-первых, чтобы она научила их малолетнюю глойти передвигаться по Мультиверсуму не методом случайного шарахания в произвольных направлениях. Показала бы караванные маршруты, рынки, удобные и безопасные места для привалов. Долго задерживаться им нигде нельзя, но купить нормальной еды и топлива в обмен на обретённые в пустых срезах ценности не помешает.
Во-вторых, пока Донка с ними, мы всегда сможем их найти. Ну, как «мы», — Аннушка сможет. Она умеет. А я пока побуду при ней, что меня, честно говоря, чертовски радует.
— Так, солдат, — сказала она, усаживаясь на пассажирское место в «лендкрузере». — Задача прежняя: надо вытащить моего «Чёрта». Мне без него жизнь не мила. Но перед этим надо заскочить кое-куда, кое-что проверить. Это не займёт много времени, я надеюсь. Потерпишь моё общество ещё пару дней?
— Сколько угодно. А куда мы едем?
— Ко мне домой. В то самое место, которое ты так точно себе вообразил. И нет, это ничего не значит. Просто там есть одна книга…
— Разумеется, — закивал я, — книга. Это очень интересно. Обожаю книги. А ванна там есть? С пеной?
— А ты как думаешь? Это же мой дом. Правда, я не собиралась принимать там гостей, поэтому ванна может оказаться тесновата…
— Уверен, мы что-нибудь придумаем!
Глава 24
Когда мне было семнадцать…
Дом у Аннушки не очень большой — двухэтажный особняк из камня и дерева, стоящий на берегу не особо приветливого моря. Но даже для двоих места более чем достаточно. Гостиная с камином, спальня, на втором этаже огромная библиотека, забитая книгами. Электричество есть, я не стал спрашивать, откуда оно берётся, но в доме тепло. Застеклённая галерея второго этажа открывает вид на пустынный морской берег, усеянный валунами. Пейзаж в серо-голубых тонах кому-то показался бы мрачноватым, но не мне.
— Нравится, солдат? — спросила Аннушка.
— Очень, — признался я. — Даже лучше, чем я себе представлял.
— Тогда пошли. Ты ещё не видел ванную. И бар.
Потом мы сидели на застеклённой террасе, ловили тепло редкого тут солнца, пили виски, коллекция которого занимает большую часть подвала. Я любовался девушкой, которая не спешила одеваться, и думал, что это, похоже, лучший день в моей непутёвой жизни.
— Слушай, — спросил я, — а как всё началось?
— Началось что?
— Ты. Как началась Аннушка? Как вышло, что ты тут, а не там, где родилась и, наверное, выросла?
— Зачем тебе это, солдат?
— Хочу знать.
— Ты, правда, что ли, в меня втрескался? — спросила она безнадёжным тоном.
— Наглухо. Я бы упал перед тобой на колени и попросил руки, но ты всё равно не согласишься, да и кольца у меня нет. Так что это тебя ни к чему не обязывает. Подумаешь, ещё один влюблённый мужик. Их у тебя, наверное, сотня была. Или две.
— Не буду врать, что это не так, — кивнула Аннушка. — И замуж звали, и в любви признавались. Я всех посылала и тебя послала бы тоже, так
