его последователи все еще связывали свои надежды со снабженческо-сбытовыми кооперативами и полагали, что они постепенно приведут к расширению коллективного землепользования, официальная политика постепенно начала склоняться к идее восстановления колхозов. В 1926 году был учрежден Колхозцентр. Началось движение за новые колхозы, и к середине 1927 года их количество стало быстро увеличиваться. Они были меньше, чем колхозы периода военного коммунизма; нельзя сказать, что в них часто практиковался коллективный труд. Но это была серьезная попытка преодолеть и консерватизм крестьянской массы, и сопротивление процветающих кулаков.
Совхозы отставали от колхозов. Их начали вновь создавать только в 1927 году. Появление совхозов часто связывали с процессом, получившим название «индустриализация сельского хозяйства».
В России уже давно осознавали острейшую необходимость заменить примитивные традиционные орудия труда крестьян (например, деревянный плуг, который крестьянин мог смастерить для себя сам) хотя бы простейшими машинами и инструментами. Эту проблему пытались решить через сельскохозяйственные кредитные кооперативы и через финансируемый государством Сельскохозяйственный банк. Идя гораздо дальше, Ленин провозгласил, что понадобится «100 тысяч первоклассных тракторов», для того чтобы повернуть крестьянина к коммунизму. В начале 20-х годов Путиловский завод в Ленинграде выпустил несколько тракторов по американскому образцу; начиная с 1923 года в Соединенных Штатах было закуплено несколько сотен тракторов. В 1925 году обсуждался план строительства большого тракторного завода в Сталинграде; окончательно этот план был одобрен и запущен только через три года. Официальная пропаганда подчеркивала роль совхозов как образцовых хозяйств, которые не только станут примером современных методов землепользования для индивидуальных крестьянских хозяйств, но и будут снабжаться тракторами и другой сельскохозяйственной техникой. Эти идеи были далеки от действительности. Однако становилось ясно, что, если стремиться сделать сельское хозяйство эффективнее с помощью тракторов и другой сложной техники, это надо осуществлять не через мелкие крестьянские дворы, а через более крупные хозяйственные структуры. Но, несмотря на партийные увещевания, ни в области механизации, ни в области коллективизации особых успехов не наблюдалось. Эти задачи предстояло выполнить на следующем этапе.
14. Растущие проблемы индустриализации
На протяжении 1927 года партия все больше склонялась к необходимости быстрой индустриализации и введения пятилетнего плана, несмотря на то что многие все еще относились к этой идее враждебно или скептически и были учтены и осмыслены отнюдь не все последствия этих далеко идущих планов. Разгром оппозиции на XV съезде партии в декабре 1927 года расчистил дорогу индустриализации, заставив критиков замолчать, а остальных — без малейшего зазрения совести — принять курс, за который в прошлом ратовала оппозиция. Неудача хлебозаготовительной кампании, последовавшая за съездом, только подтолкнула индустриализацию. Успешно развиваться этот процесс мог при условии, что крестьяне будут снабжать города и заводы продовольствием по ценам, доступным горожанам при их уровне заработной платы, и к производству потребительских товаров для крестьянского рынка будет привлечен минимум промышленных ресурсов. Эта задача чрезвычайно осложнила хлебозаготовительную кампанию 1927 года и вначале казалась неразрешимой. Успех, достигнутый в первые месяцы 1928 года, был истолкован как доказательство того, что умелое применение силы и принуждение крестьян не только полезно, но и необходимо. Непокорного крестьянина, сопротивляющегося плановой экономике социализма, укротили. В течение 1928 года препятствия постепенно были преодолены, и индустриализация пошла полным ходом. Путь был расчищен. Чтобы ускорить индустриализацию, требовались лишь железная воля и решимость преодолевать трудности, если понадобится, теми же методами принуждения. Здесь слились воедино героическая целеустремленность и грубая жестокость.
Трудности, возникающие в связи с форсированной индустриализацией, простирались далеко за пределы крестьянского мира. Революция поставила у руля управления государством новых людей. Но она не дала времени, чтобы вырастить и подготовить новое поколение служащих, специалистов, ученых, хозяйственников, инженеров и технологов, необходимых при любой власти; поэтому большевики вынуждены были привлечь тех же самых людей, которые работали и при последнем царе, и при Временном правительстве. Среди служащих и специалистов, работающих в народных комиссариатах и других советских организациях, было немало бывших меньшевиков и эсеров: меньшевики преобладали в Госплане и Наркомфине, а эсеры — в Наркомземе. Большинство из этих беспартийных слуг нового режима, примирившихся с принципами нэпа, с большой антипатией и недоверием относились к новой политике, выступали против нее и вовсе не торопились ее осуществлять, а иногда даже оказывали пассивное сопротивление. Это, естественно, вызывало в партийных кругах подозрение, что существует активный заговор и его цель — саботаж решений партии. Весной 1928 года начались массовые увольнения беспартийных служащих и специалистов с влиятельных постов в Наркомфине и Наркомземе — двух комиссариатах, которые оказывали наибольшее сопротивление форсированной индустриализации. Самое яркое событие произошло в марте, когда по обвинению в саботаже, организованном якобы из-за границы, были арестованы 55 инженеров и служащих, работающих на шахтах Донбасса. После длительного открытого судебного процесса, во время которого многие из обвиняемых признали свою вину, было вынесено 11 смертных приговоров, из них пять приведены в исполнение. Других обвиняемых приговорили к длительному тюремному заключению. Трех немецких инженеров, которым вначале инкриминировали соучастие в заговоре, оправдали. Этот процесс в дальнейшем стал шаблоном для показательных процессов и публичных поношений. Но в тот момент власти пока еще воздерживались открыто проявлять подозрительность и враждебность по отношению к специалистам буржуазного происхождения — они еще были совершенно необходимы для нормального функционирования и развития промышленности — и опубликовали несколько примирительных заявлений. Подготовка квалифицированных специалистов из числа рабочих двигалась крайне медленно; характерной особенностью этого периода было привлечение при сооружении крупных объектов иностранных специалистов, вначале в основном немцев, позднее — американцев.
Индустриализация оказывала все большее давление не только на систему управления производством. Если первым условием индустриализации, хотя и не сформулированным открыто, было требование, чтобы крестьянин поставлял зерно в город по умеренным ценам, то второе условие, о котором заявлялось во всеуслышание, заключалось в том, что производительность труда должна расти быстрее заработной платы; тогда расширение производства можно было хотя бы частично финансировать за счет прибылей самой промышленности, чтобы приостановить безудержную эксплуатацию крестьянства. Это было основной целью кампаний 1926―1927 годов за режим экономии и рационализацию производства. В обстановке, когда другие формы рационализации были ограничены скудостью технических и материальных ресурсов, это означало прежде всего, что производительность труда можно поднять исключительно за счет роста интенсивности физического труда (см. с. 124―125). Кампания за повышение производительности труда велась по всем фронтам. Пьянство, прогулы, симуляция — все это, как утверждалось, было типично в основном не для истинных пролетариев, а для крестьян, привлеченных в промышленность из деревни; но, по-видимому, эти явления получили слишком широкое распространение, чтобы с ними можно было эффективно бороться только угрозой немедленного увольнения. Помимо фабрично-заводских училищ,
