глаза Моники становятся бледнее. Кажется, она похудела еще больше. Голова выглядит слишком большой на такой тонкой шее. Ночная рубашка немного спустилась вниз, и видны выпирающие ключицы.
Будто что-то съедает ее изнутри.
– Моника? – обращается к ней Нина.
Никакой реакции. Только дыхание Нины и стучащий в окно дождь.
Ламинат издает слабый звук, когда Нина делает шаг к кровати:
– Можно немного с вами посидеть?
Моника глубоко вздыхает, но не отвечает. Нина колеблется, но потом берет стул и садится. Ждет.
В конце концов Моника оборачивается к ней. Пристальный взгляд пустых серых глаз.
– Что произошло? – спрашивает Нина. – Когда вы сломали руку?
Ответа нет.
– Сочувствую. Надеюсь, рука не болит.
Моника наклоняет голову набок. Смотрит на гипс, словно видит его в первый раз. Потом переводит взгляд на Нину.
В ее глазах что-то переменилось. Отсутствующий взгляд исчез. Но и собой она не стала.
Это не она, это не Моника.
Нина не знает, откуда взялась эта мысль, но понимает, что ей страшно.
Это Моника, конечно же это Моника.
– Что произошло? – снова спрашивает Нина.
– Моника – маленькая сучка, – хриплым голосом говорит Моника. – Но теперь она знает свое место.
Юэль
Грудь сжимается при первом же вдохе после пробуждения. Юэль открывает глаза и видит рисунок на стене. Слишком зеленый пейзаж под слишком голубым небом. На переднем плане – каменные колонны. За ними – журчащий фонтан и мрачные тучи.
Юэль понятия не имеет, где находится, но это беспокойство ему знакомо. Химический процесс, который заставляет каждый синапс в мозгу посылать единственную мысль, единственное слово.
Нет… нет… нет… нет…
Юэль осторожно садится в незнакомой постели. Констатирует, что он голый. За глазами что-то давит, голова болит.
Рядом в спутанных простынях кто-то лежит. Вчерашний парень с прической в стиле рокабилли.
Диего? Так его зовут?
Юэль ставит одну ногу на пол и чувствует ковровое покрытие.
Дышать… дышать… просто дышать…
Джинсы валяются на полу, на них лежат трусы. Когда Юэль отбрасывает одеяло, чтобы встать с кровати, он обнаруживает свою майку. Она пахнет застарелым куревом. Юэль наклоняется, чтобы поднять джинсы, и кажется, что череп трещит по швам. На секунду он пугается, что ночью с ним что-то случилось. Поднимает руку и проверяет. Делает вывод, что череп все еще цел.
Жалюзи опущены, но за окном слышны звуки города. Сигналит машина. По асфальту стучат каблуки. Очевидно, ночью они в какой-то момент ушли из Катиного дома в лесу. Юэль копается в памяти, но, кроме гамака и маленькой ложки кетамина, не помнит ничего.
Юэль снова смотрит на парня в постели. Он лежит неподвижно. Слишком неподвижно. Новая волна тревоги сдавливает грудь Юэля, словно происходит взрыв, направленный внутрь. Он обходит кровать. Осторожно теребит веснушчатое плечо. Задерживает дыхание.
Диего бормочет что-то во сне и переворачивается на другой бок. Юэль снова может дышать. Он достает телефон из кармана джинсов. Всматривается в экран.
Сейчас утро понедельника.
Прошло двое с половиной суток. И у него одиннадцать пропущенных звонков из «Сосен». Три голосовых сообщения.
Дышать… дышать… просто дышать…
Шатаясь, Юэль выходит из спальни. Попадает в гостиную с золотистыми обоями и черным роялем. На гигантском диване вповалку лежат люди. Сбоку свернулась калачиком Катя. Несколько человек уснули на полу рядом с диваном. Воняет бухлом и куревом. Повсюду пепельницы и бутылки, пустые пакеты с остатками белого порошка. Сколько же занюхал он сам? Юэль видит иглы, и его подташнивает. Он проводит пальцами по сгибам в локте, внимательно изучает их в полумраке.
Смотри, мама, все чисто!
Юэль осторожно крадется к столу, перешагивая через спящую женщину. Достает запечатанный пакетик, решает, что это спиды. Ему нужна спасительная соломинка, чтобы пережить этот день.
Юэль находит ванную и, наклонившись над модной раковиной из цельного куска мрамора, пьет воду. Вытирая подбородок, встречается в зеркале со своими безумными глазами. Быстро отводит взгляд. Высыпает белый порошок на кусок туалетной бумаги, сворачивает из него шарик и проглатывает целиком.
Юэль пробирается через комнаты с вычурной мебелью и лепниной на потолке, безвкусными картинами, стеклянными фигурками, похожими на кишки и кораллы. Наконец находит прихожую, где его конверсы на удивление аккуратно стоят посреди общего бардака.
Юэль спускается по лестнице, держась за перила. Открывает входную дверь, и солнечный свет как будто ножом режет глаза. Юэль щурится и в конце улицы видит площадь Йернторгет. Он в Гётеборге. Проводит руками по карманам джинсов, с облегчением понимает, что взял с собой бумажник и ключи. Сложно собрать мысли в единое целое, но Юэль хотя бы может составить себе план по пунктам. Купить обезболивающее. Поехать в Нурдстан. Там сесть на автобус в Марстранд. Из автобуса позвонить в «Сосны». А потом домой!
Домой!
Понедельник.
Юэль резким движением достает телефон. Полвосьмого. Всего через несколько часов придет фотограф из агентства недвижимости.
Он все еще смотрит на телефон, когда тот начинает звонить. На экране высвечивается номер «Сосен».
Нина
В зале проходит собрание персонала. Элисабет рассказывает о том, что произошло в квартире Г6 ночью после праздника. Нина уже прочитала полный отчет, но все равно машинально хватается за собственное предплечье, словно желая его защитить. У Моники перелом кости запястья – самая обычная травма у пожилых при падении с кровати. Но из-за ударов о дно кровати перелом сместился, и кость пришлось вправлять.
– Ей дали успокоительное и сделали местную анестезию, – рапортует Элисабет. – К счастью, кажется, она ничего не помнит о случившемся.
Моника – маленькая сучка. Но теперь она знает свое место.
– Она помнит, – возражает Нина.
Элисабет косится на нее.
– Если не произойдет ничего непредвиденного, Моника восстановится, – продолжает она. – Я расписала ей схему приема оксаксанда и надеюсь, что это поможет Монике сохранять спокойствие, пока рука не заживет.
– Только бы ее сын не подумал, что мы тут предоставляем некачественный уход, – вздыхает Рита.
– Да, – соглашается Элисабет. – Горана дозвонилась до него сегодня утром, он приедет в течение дня. Подумайте, что вы скажете ему о произошедшем. Важно помнить о том, что никто из персонала не совершил ошибки.
Нина недоверчиво смотрит на собравшихся. Ни слова о том, как Моника на самом деле себя чувствует.
– Ей и раньше удавалось перелезать через бортик, – говорит она. – Я просила вас связаться с центром реабилитации и выяснить, не перевешивают ли риски пользу в этом случае. Вы связались с ними?
Элисабет натянуто улыбается:
– Получение ответа от них может занять
