— Знаешь, порой люди никак не могут принять правильное решение, — чуть улыбаюсь, пытаясь объяснить Роману свою позицию. — Зависают в режиме ожидания, пока их кто-то или что-то не подтолкнет в нужном направлении. Для меня толчком стали фотографии, а для Лены эту функцию выполнит развод. Может, и из Польши ей возвращаться не следует — сэкономит на обратном билете. Пусть строит там личную жизнь и карьеру. Не пропадет, — рукой взмахиваю небрежно.
— Вот так легко отпустишь жену? — искренне удивляется зам.
— А ты что думал, пойду и вздернусь из-за нее? — срываюсь в хохот. — Поэтому ты так напрягся? Успокойся! Все, что случилось, к лучшему, — добавляю абсолютно честно.
— Вадим, если тебе нужно что… — по-отечески обращается ко мне Роман.
Я ценю его заботу, конечно, но сейчас ее чересчур много. Настолько, что душит.
— Ножовку мне купи, — выдаю как можно серьезнее.
— З-зачем? — заикается зам.
— Рога отпиливать. Ветвистые, — опять смеюсь. — Роман, отставить панику! Все нормально. У нас с Леной все к этому и шло, но ни у кого смелости не хватало признаться первым.
Заместитель долго и пристально всматривается в мое лицо, эмоции сканирует, но в итоге сдается:
— Что же, как скажешь. Все поручения выполню. Кроме ножовки, сам подбирай под рога свои, — поддерживает мою глупую шутку, а значит, «идет на поправку». — Как только юристы документы подготовят, сообщу, — встает неторопливо.
— Стой. Еще одно, — поднимаю палец вверх. — Реброва уволь!
— За что? Он вроде как помочь хотел… — сводит брови.
— Роман, вот ты старше меня, а такой наивный, — поднимаюсь, подхожу к нему и по плечу похлопываю. — Сегодня Ребров на жену компромат собрал, а завтра в мое грязное белье полезет — и вывесит на всеобщее обозрение. На кой черт мне крыса в компании? Ты же знаешь, не люблю я это болото. Ложь, интриги, подлость, — кривлюсь с отвращением. — Мои подчиненные работать должны и поручения выполнять, а не Шерлока из себя строить.
— Возможно, ты и прав, — хмурится Роман. — Будет сделано, — кивает и тут же тему меняет. — Какой план у тебя на сегодня? Может, выходной возьмешь?
— Чтобы оправиться от «горькой потери»? — не могу сдержать насмешки. — Ты преувеличиваешь масштаб трагедии. Но, кстати, я совершенно не помню, какие встречи меня ждут. График дома, — потираю подбородок.
— Сейчас водителя отправлю, чтобы привез, — спохватывается Роман, но я останавливаю его жестом.
— Не-ет, мой «график» занят слишком важными делами, от которых его нельзя отрывать, — беру телефон и вызываю контакт, что выведен вверх списка, как самый ценный. — С Алей сидит…
— Что? — Роман приходит в замешательство.
— Снежана? — зову я, как только происходит соединение.
Слышу на фоне приятный смех Али, который душу согревает мгновенно, а следом доносится почти родной голос:
— Да, Вадим? Вы, наверное, по поводу плана на сегодня звоните? — Снежана говорит строго, деловито и обращается на «вы», включая режим помощницы. — Так, сегодня в двенадцать у вас…
Не вникаю в слова — просто слушаю ее. Ловлю оттенки и интонации, особенно, когда Снежана отвлекается, чтобы сделать замечание Але. Убедительно, но при этом ласково. Совсем по-матерински.
И все остальное, черт возьми, меркнет. Проблемы стираются. Остаются только мои девчонки, которые ждут меня дома…
Глава 22
На следующий день
Снежана
— Па-а… Ма-а… Ля-а… — мурлычет себе под нос Аля, чуть ли не напевая.
Сама тем временем довольно поглядывает в окно и тарабанит ножками по автокреслу. Машинально протягиваю руку и проверяю ремни безопасности: пятиточечный замок я защелкнула прочно, и открыться он не должен, но не могу побороть волнение.
Вадим все-таки позволил нам выехать на прогулку. И в то время, как Аля искренне радуется нашему маленькому приключению, я беспокойно ерзаю на сиденье в предвкушении встречи, которой подсознательно ждала весь минувший год. Материнское сердце всегда было связано с обеими малышками, поэтому и рвалось пополам. Пришло время сшить его, исцелить правдой.
Гипнотизирую взглядом телефон, не в силах отвлечься от текста. Будто знак свыше, именно сегодня, в такой важный для моих дочерей день, пришли результаты теста ДНК.
Я решила проверить всех: в лаборатории исследовали образцы нас четверых. Без лишних вопросов приняли кружку Шторма и пустышку Али, но учли это, подводя итоговую стоимость анализа. Я едва уложилась в сумму, которую прислал отец.
Зато теперь точно знаю, что я, черт возьми, не сумасшедшая! Аля — не случайный двойник Риты, как предполагала моя мать, не в силах осознать случившееся.
Малышки — кровные сестры. Мои дети. А Вадим… их родной отец. Однако я совершенно не понимаю, как подобное могло произойти!
— Да, булочка, — выдыхаю, роняя слезы безысходности на дисплей. — Папа, мама, Аля и… Рита, — всхлипываю чуть слышно. — Вот только что мне делать с этим? — бубню себе под нос.
— Вы что-то сказали? — мгновенно реагирует водитель на мой шепот. Понятия не имею, что именно ему Вадим поручил, но он буквально душит меня вниманием и услужливостью. — Если необходимо поменять маршрут, то я должен предупредить Вадима Дмитриевича.
При упоминании имени босса сжимаю телефон в руках. Шторм ведет себя так, будто Аля — его собственность, а не человек. И я заодно. Запер нас обеих в четырех стенах, а на прогулку только под конвоем выпускает. И то уговаривать пришлось.
Ненавижу его за это. Но вынуждена терпеть. Все эти дни в его проклятом особняке я мечтала лишь о том, чтобы скорее познакомить дочерей.
— Нет, мы едем в парк, — огрызаюсь я, блокируя телефон. — Вы и на детской площадке нас сопровождать будете? — уточняю, старательно подавляя дрожь в голосе.
И затихаю, с ужасом дожидаясь ответа. Мне кажется, я лично придушу вечером Вадима, если встреча сорвется.
Я на грани. Растеряна, но готова бороться. Мне больно, и при этом я не чувствую себя разбитой.
Мне необходим лишь один глоток позитива, который поможет двигаться дальше: найти лучших юристов, обратиться во все возможные инстанции, добиться справедливости. Отцовство Вадима в совокупности с его властью и деньгами, конечно, усложняет мою задачу. Но я мать — и пойду до конца.
— Вадим Дмитриевич приказал ждать вас в машине, — сообщает водитель, паркуется у входа в парк. — У вас ровно два часа, — чеканит, взглянув на время.
«Да пошел ты, Вадим Дмитриевич», — шиплю чуть слышно и, забрав Алю, покидаю салон автомобиля.
Дышу часто, шагаю слишком быстро, малышку сжимаю крепко. И она будто чувствует мое настроение. Все-таки кровная связь сильна. Меньше чем за неделю мы очень сблизились, и я перестала быть для дочери чужой «тя». Отныне я…
