Леха ничего не ответил, ибо это была правда.
Топ собрала рассыпанные по столу фотографии и засунула их в сумку.
— Ладно, поехали по домам. Времени шесть часов, а у меня еще Бобик негулянный.
* * *
Она завезла Леху домой, а сама отправилась к своему ублюжественному Бобику. Это был еще один ее некрасивый поступок за сегодняшний день. Ну вот как можно бросать лучшего друга, когда у него столько пищи для размышлений по поводу любимой девушки и совсем нет никакой нормальной человеческой еды? Ничего, Топ была способна на подобные финты ушами!
Все-таки Ярославна оказалась причастной к смерти Измайлова. От этой мысли у Лехи начинало сосать под ложечкой. В этом случае у нее прямой интерес свалить на него это убийство. Неужели она на это способна? Но как тогда объяснить все ее взгляды, чердак, танец в «Голубятне»? Неужели для нее все это — просто игра?
Леха сидел на кровати, грыз обнаруженный в хлебнице батон и невидящим взором смотрел по видаку «Крестного отца». Есть очень хотелось, но готовить было катастрофически лень.
«Похудею и умру, — подумал он в тоске, оглядывая свои неприбранные владения. — Жениться что ли, как мама советует?»
Из-за этой проклятущей Ярославны у него вот уже три недели не заводились женщины, которые могли бы ему чего-нибудь состряпать. Топ, увлеченная изгнанием Помпадуры, Бобиком и личной жизнью, тоже не проявляла заботливости о друге. У нее, конечно, случались иногда приступы человеколюбия, но они имели какой-то неустойчивый характер: то густо, то пусто. А Лехе хотелось надежности и постоянства (в наличии еды, разумеется).
В этот момент зазвонил входной звонок. «Только бы женщина! — мысленно взмолился Леха, разыскивая тапочки под кроватью. — И только бы не мама!»
Небо вняло ему: это была и женщина, и не мама. Это была Топ. Но Леха сразу распознал, что она явно не хочет осчастливить его съестным.
— Есть! — вскричала Топ, врываясь в Лехину квартиру и потрясая каким-то длинным бумажным свитком.
Леха в недоумении закрыл за ней дверь.
— Что случилось?
— Все, радость моя!
— Безумная женщина… Ну проходи, что стоишь? Кроссовки можешь не снимать, я полы принципиально не мою.
Войдя в комнату, Топ с размаху уселась на Лехину кровать, отчего по ней побежали легкие волны, и подсунула ему под нос свою бумагу.
— Что это? — проговорил он ворчливо.
— Это распечатка звонков, сделанных с домашнего телефона Помпадуры. Помнишь моего хвостатого мальчика, с которым я познакомилась в «Голубятне»? Это он раздобыл мне сей бесценный документ! А ты, помниться, еще чего-то возмущался! Вглядись-ка в эти циферки!
Леха послушно посмотрел: даты, время разговора, номера телефонов.
— Ну?! — в нетерпении воскликнула Топ.
Леха возвратил ей бумагу.
— Слушай, объясни по-человечески, чего тут такое, а то я ни фига не въезжаю…
— Ну вот же, смотри! Этот телефончик, 75-59-95 повторяется каждый божий день, причем Помпадура звонит по нему с 22:00 до 23:00. Плюс-минус пятнадцать минут. Это о чем говорит?
— О чем?
— О том, что это и есть ее связь, балда! Если бы это был личный разговор, он бы не был обязателен каждый день в строго определенное время! Да еще чуть ли не по целому часу!
— Но телефон-то вроде наш, а не московский…
— Кобец! Где твои мозги? Угадай с трех раз, чей это может быть номерок?
— Не знаю.
— Это же Интеренет-провайдер![5]Она связывается со своими боссами по Интернету. А то, что она никогда не делает это на работе, предпочитая платить за все сама, лишний раз подтверждает нашу догадку: она ведет тайную переписку, о которой никто не должен знать. Понял?
— Топ… Ну, ты даешь…
— Учись, пока я жива!
— Учись! Ты погоди, надо еще добраться до этих ее боссов… А как ты это сделаешь, если компьютер стоит у нее дома, и залезть в него у нас просто нет возможности?
Топ сразу насупилась.
— Я пока еще не знаю, но надо придумать… Ты, между прочим, тоже мог бы проявить сообразительность.
— Мог бы…
Леха озадачено почесал в затылке. И вдруг его посетила гениальная мстительная идея.
— Дорогая, а я, кажется, знаю, как нам поймать на этом деле Ярославну. Где у нас наши обличающие фотографии?
* * *
Леха поправил самый изысканный из своих галстуков и сверился с часами. Стрелки показывали ровно без двадцати минут десять. «Ни пуха, ни пера!» пожелал он сам себе и нажал кнопку звонка перед глухой железной дверью.
Ярославна открыла не сразу, но через некоторое время до Лехи все же донесся звук ее шагов и лязг большого замка. Створка отошла ровно на длину цепочки.
— Вы? — удивилась Ярославна. — Что вы тут делаете?
При виде ее — в тонком облегающем фигуру кимоно — Леха позабыл все тщательно заученные накануне слова.
— Привет… — произнес он, чувствуя, что выглядит полным придурком.
— Если в доме нет ни пожара, ни бомбы, о которой вы хотели бы меня предупредить, то вам лучше уйти! — сказала Ярославна, явно намереваясь захлопнуть дверь.
— Подожди! — Леха быстро вставил носок ботинка в щель между порогом и створкой. — Я хочу показать тебе кое-что.
— Что вам надо?! Я сейчас милицию вызову!
Она начинала заметно нервничать, и это будоражило. Леха засунул руку во внутренний карман пиджака и вытащил одну из фотографий, изображающую, как Ярославна передает вишневый дипломат Измайлову.
— Посмотри-ка на это…
Ее серые глаза расширились, взглянули по-новому.
— Где ты достал этот снимок? — проговорила она, от неожиданности забыв о привычке называть Леху исключительно на «вы».
Кобец приподнял брови.
— Может, ты все-таки впустишь меня?
* * *
В ее квартире было изумительно уютно: хорошо подобранная мебель, новая техника — аудиосистема, телевизор, компьютер на столе… Все изысканное, чистенькое… Леха невольно вспомнил свой холостяцкий приют и смутился.
Ярославна встала у двери, скрестив руки.
— Откуда у вас эта фотография?
Леха самодовольно улыбнулся. Все-таки хорошо быть хозяином положения!
— Ты не могла бы поставить чайничек? Чего-то пить охота…
