бля. Хотели б, давно уж кокнули обоих, нах!
Внезапно снаружи загрохотали половицы от многочисленных ног.
— Давай, братка, пытать будут — терпи! — подбодрил меня Вован.
— Конечно.
Мы пожали руки через оконце.
Застучали засовы в камере десантника. Я отошел в сторону. Соседняя комнатенка наполнилась людьми. Послышалась возня и злобные деревенские матерки.
— Не дергайся, бандюга!
— Шагай сюды, а то пулю вмиг схлопоташ!
— Хули тащите? Сам пойду, ёпта!
Хлопнула дверь. Топот и звон кандалов затихли. Я встал в боевую стойку. Конечно, слега штормило — действие токсина-то еще не кончилось. В таком состоянии меня ушатает и пятиклассник, но эти уроды все равно пожалеют, что не заковали в цепи неустрашимого Санька! Пусть идут, пусть делают со мной, что угодно, я не раскрою им секрет своего убежища, полного ништяков. Даже если умру, Лена родит мне наследника, который подрастет и отомстит за погибшего батю. Минута шла за минутой. За мной так никто и не явился. Я расслабил мышцы, и силы тут же куда-то улетучились. Едва добравшись до лавки, прилег, подложил куртку, вместо подушки. Неизвестность, как грубая наждачка, скребла мои нервы.
Мозг соображал туго, но надо было обмыслить ситуацию. Самим нам вряд ли выбраться из этого постъядерного Лесхоза. Местные, наверно, и до БП плевать хотели на законы. Ну, какие могут быть законы в глухой тайге? А теперь и вовсе им башни посрывало. Хозяева леса долбанные. Что они с нами сделают? Четвертуют? Сожгут на костре? Сдерут заживо кожу? Или просто заколют, как скотину на мясо. Не исключено, что они практикуют людоедство…
От этих мыслей стало совсем грустно. На помощь Валеры я даже не рассчитывал. Да и что он сделает один против целой деревни? Хотя, стоп! Надеюсь, очкарик догадается обратиться к Егорычу! Деда, наверняка, знают и уважают местные. Может, он с ними как-то договорится, с этими беспредельщиками? Шанс призрачный, почти невозможный, как осечка на моей тюнингованной Сайге, но он вселял надежду.
Между тем, снаружи стали доноситься звуки. Что происходит? Гомон людских голосов, выкрики. Неужели Вован пошел на прорыв? Или Валера привел помощь? Я напряженно вслушивался, представляя, как десантура, словно Халк, разрывает цепи, крушит черепа и раскидывает во все стороны ошалевших бородачей. А очкарик на полной скорости врывается на снегоходе с перекошенным в боевом оскале лицом, выносит ворота и мчит по деревне, поливая врагов из автомата. Да, это было бы прикольно, хотя что-то я замечтался. На звуки боя это вовсе не похоже.
Какой-то щелчок и радостный ор толпы. Снова щелкнуло. А может, это казнь? Но щелчки раздавались с монотонной периодичностью. Я узнал этот звук из фильмов про гладиаторов. Походу, десантника наказывают кнутом. Надо отдать должное, стойкость Вована поражала. Я так и не услышал его воплей, хотя орать он умеет, будь здоров. Издевательства продолжались минут десять, или около того. Мои часы тоже отняли. Жаль нет плеера, поэтому я просто заткнул уши, чтобы не слышать этих щелчков. Еще наслушаюсь, ведь следующий — я.
Загремел засов. Ну, вот и дождался. Ничего, если Вован смог, я тоже вытерплю эту боль. Дверь отворилась, на пороге маячили кряжистые силуэты в тулупах и полушубках. От света заслезились глаза.
— Подымайся, сволош! — небритый селянин направил на меня вертикалку.
Эх, уйти бы броском в сторону, перехватить ружье, да вышибить ему мозги. Но силы не спешили вернуться, поэтому я не стал дергаться, а медленно поднялся.
— Руки за спину! — сурово гаркнул низенький дедок, приближаясь с пеньковой веревкой в руках.
Я повиновался. Запястья стянуло жестким канатом. Еще и на шею накинули петлю. Каждый, наверно, в своих фантазиях раскидывал противника направо и налево. Но в реальной жизни всегда немного иначе. Ничего, пусть только представится шанс, а я его не упущу.
Грубыми тычками меня выпихнули на улицу. Серая мгла ядерной зимы после полумрака тюремного сарая казалась ослепительным летним полднем. Вооруженные мужики снаружи молча глядели на меня, кто с усмешкой, кто равнодушно, а кто-то мрачно сверлил взглядом из-под кустистых бровей. За мужиками — дети, бабы… блин, я наверно, для них, как враг народа.
Зыркая по сторонам, я оценивал обстановку. Мы в самом центре деревни, на небольшой площади. Дозорные на вышках с интересом наблюдали, облокотившись на перила. Не часто, поди, бывают подобные развлечения в этой общине.
— Чево пялишься? Пшел! — Меж лопаток ударил приклад. Я чуть не свалился в истоптанный снег. Из толпы раздался смех. Я медленно обернулся, встретившись с мерзкого вида дегенератом. Тот снова замахнулся ружьем. Вот гнида, я тебе это припомню…
Над головами людей возвышался деревянный столб с накинутой цепью. Когда толпа расступилась, моему взору открылась страшная картина. Вован на коленях. Покрытые десантными наколками руки вздернуты кверху, голова безжизненно висит, шкуры и тельняшка валяются рядом, а мощная спина испещрена кровавыми полосами, от которых валит густой пар. Бля, жив ли он вообще? Я судорожно вздохнул.
— Шо, поджилки трясуцца, разбойник? — засмеялся позади конвойный. — И ты Федотова кнута отведаш, не сумневайси! Но попозжа! Ступай, давай, председатель поговорить хотит.
Глава 32
У любой прочности есть предел. Сколько минут вы продержитесь под изощренными пытками жестокого врага? А кто-то бы обделался от одного вида «инструментария». Я не знаю, где находится мой предел, на какой отметке. Знаю только одно наверняка — моя стальная воля не даст ни единого шанса этим уродам получить координаты Схрона. Первое правило выживальщика. Лучше умереть, чем проболтаться.
Такие мысли крутились в голове, пока меня вели к массивному деревянному строению, к настоящему терему. На высоком крыльце двое часовых с берданками. Тоже с раскидистыми бородами. У них это что, корпоративный стиль? Открылись толстые двери. Один секьюрити презрительно сплюнул, другой, с рыжей бородой, проводил полным ненависти взглядом. Опять прилетело по лопаткам. Козлы вонючие…
Миновав полутемные лабающие проквашенной капустой сени, мы оказались в просторной, но прокуренной зале. На стенах — головы медведей, кабанов, лосей, волков и даже рыси. Между чучел висели самые разнообразные стволы, среди которых я без труда узнал свою Сайгу и Валерин Вепрь. Были б свободны руки, непременно бы попытался до них добраться. Дым слоями парил вокруг единственной электрической лампы, освещающей огромный стол, уставленный мясными блюдами и графинами с бухлом. Мой пустой желудок завистливо заурчал. За столом восседала целая братия бородачей. А под столом сновали лохматые псы, выпрашивая косточки.
— Евстигней Карлович, привели вот энтого стрелка засратого, как вы и велели! — отчитался ублюдок-конвоир.
— Молодец, Деревяшка, проходи уж за стол, — велел, видимо, тот самый председатель. — А вы двое, держите
