на поездку и сопровождение. Они любят диковинки, женщина-некромант им понравится. И начнем все сначала.
– Верни, ключ, пожалуйста, – тем же ровным тоном проговорил Винсент.
– Да ты меня вообще слушаешь?
Он молча ждал, не опуская руку. Лицо ректорши покрылось красными пятнами.
– Забирай! – Она вытащила из-за корсажа изящное кольцо повешенное на цепочку, так же, как носила Кэри. Вместо того, чтобы вложить в ладонь Винсента, швырнула его не глядя. Артефакт повис в воздухе, вернулся к хозяину.
– Спасибо, – вежливо улыбнулся муж. – Чая? Сядем в малой гостиной?
– Благодарю, у меня еще много дел. – Ректорше удалось справиться с собой. – Восстановление здания факультета потребует много времени и средств. Еще и компенсации семьям погибших… Боюсь, эти средства придется изыскивать за счет сокращения штатов.
– Возможно, – Винсент жестом указал ей на дверь, двинулся следом, не выпуская моей руки, так что и мне пришлось идти за ними. – Я не слишком силен в финансовом планировании, так что едва ли смогу подсказать что-то умное. Но если у кого-то из родственников погибших студентов появятся ко мне вопросы – готов на них ответить. – Его лицо на миг омрачилось. – Не скажу, что с радостью, но это меньшее, что я могу сделать.
– Вопросы есть у генерала-инквизитора. – Теперь в голосе ректорши не было ничего, кроме светской вежливости. – И у дознавателя университета. Оба непременно захотят видеть тебя и твою… жену. – Последнее слово она произнесла так, словно увидела дохлого таракана.
Винсент сжал мою руку, но я не собиралась встревать. Куда больше меня волновало сказанное парой реплик раньше, но, опять же, влезать в это – только все портить.
– Пусть назначают время, – пожал плечами Винсент. – Скрывать нам обоим нечего.
– Уверен?
– Совершенно.
Входная дверь открылась перед ректоршей сама, Винсент поклонился:
– Мы с женой всегда будем рады принимать в гостях госпожу ректора. Жаль, что у вас не нашлось времени на чай.
– Мне тоже жаль, что так вышло, – натянуто улыбнулась она. – Всегда грустно, когда рушится многообещающая карьера.
– Грустно, когда заканчивается жизнь. – На контрасте с выражением лица ректорши улыбка Винсента казалась безмятежной. – Все остальное поправимо.
– Как знать, как знать… – Она снова натянуто улыбнулась. – Рада была тебя видеть.
– Взаимно.
Еще один обмен поклонами, дверь закрылась.
– Ну, вот и все. – Муж обернулся ко мне. – Извини, что тебе пришлось все это выслушать, но нужно было сразу дать ей понять, что я не стыжусь тебя и ни о чем не жалею.
– Может, и пожалеешь, – буркнула я.
Он хмыкнул.
– Я пожалел бы куда сильнее, оставшись в стороне. – Он взъерошил мне волосы. – Не бери в голову. Как вчера сказал профессор Стерри, профессора нельзя выпнуть под зад, как студента. Это будет решать ученый совет, и никому из членов совета такие прецеденты не нужны. Каждый начнет думать: «А что, если следующим окажусь я?» Так что не бойся, я по-прежнему в состоянии тебя защитить.
– Я не боюсь, то есть боюсь не за себя. Выгнать тебя у нее, может, и не получится, но жизнь подпортить сумеет. Гранты, проекты, публикации… не знаю, как все это называется здесь. И все из-за меня.
– Не из-за тебя. Каждый из нас поступает, как считает нужным, прекрасно сознавая, к чему это приведет. – Винсент чмокнул меня в кончик носа. – Так что не бери в голову, правда. Я вполне отдавал себе отчет в том, что делаю и каковы могут быть последствия. Позавтракаешь со мной? А потом в храм.
Последние его слова потонули в грохоте. Я, подпрыгнув, обернулась. Кэри, разинув рот, таращилась на нас, а по полу катилось ведро, рассыпая овощные очистки, яичную скорлупу и рыбную требуху.
– Господин профессор, не ругайтесь, я сейчас все приберу! – всполошилась она.
– Ерунда. – Винсент повел рукой, я снова ощутила, как колыхнулась магия, и грязь исчезла, оставив пустым и ведро. Так вот как ему удается держать такие хоромы в чистоте без прислуги! Полезная штука – бытовая магия, жаль только, учить меня ей будут нескоро. Винсент говорил, что там сплетаются несколько стихий, а я свой-то дар до сих пор толком не контролирую.
– Господин профессор… – Кэри смерила меня недобрым взглядом. – Разрешите с вами поговорить?
– Говори.
– Без…
– У меня нет секретов от жены. Разве что они есть у тебя?
– Жены? – охнула Кэри. – Тогда… – Она опустила голову, потом упрямо вскинула подбородок. – Простите, господин профессор, ежели я много себе позволяю, да только ничего кроме добра от вас за эти годы не видела, и… Словом, вам бы к инквизиторам сходить да провериться.
Глава 24
Винсент широко улыбнулся
– Интересная мысль. Что тебя на нее навело?
– Да приворожила она вас, это ж ежу понятно! Кто вы, и кто она?
– И кто она? – поинтересовался он. Добавил все с той же улыбкой: – Я не еж, мне непонятно.
Кэри набрала полную грудь воздуха, открыла было рот, помедлила, будто что-то соображала и подбирала слова.
– Нет уж, не буду я говорить то, что про нее думаю. Ежели она вам так голову задурила, что вы даже женились… – Она затараторила, приложив руки к груди: – Молю только, не торопитесь в храм вести! Опомнитесь, потом поздно будет. Вы всегда ко мне со всей душой, господин профессор, уж простите, что я так, но я вам в матери гожусь. Сегодня только она на рынке перед подружкой хвасталась, дескать…
Да уж, врет, как очевидец. Я решила, что пора вмешаться. Тем более, что от мужа мне точно нечего скрывать.
– Чем же я хвасталась? – поинтересовалась я.
– Да что господина профессора приворожила, тьфу! Что все получилось! А и зовут-то тебя на самом деле не так, и хозяйка тебя потеряла, не иначе как в борд…
– Придержи язык, будь любезна, – произнес Винсент. Кэри захлопнула рот, только что зубами не клацнула, а он добавил намного мягче: – Спасибо, что беспокоишься. На свете не так много людей, которым не все равно, что со мной, и я это очень ценю. Но меня никто не привораживал.
– Да я своими ушами слышала! И что зовут ее вовсе не Инга!
Винсент поднял бровь, глянул на меня. Я пожала плечами.
– Не успела тебе рассказать. На рынке какая-то девушка назвала меня Агнетой и спросила, удалось ли задуманное.
– Приворот! – встряла Кэри. – Она сказала, что тетрадку с приворотом стащила, а эта…
Кажется, мне начинает надоедать, что обо мне говорят в третьем лице и словно о пустом месте.
– У меня есть имя, Кэри, – сказала я и добавила, пока она не перебила: – Я рада, что тебе так дорого благополучие моего
