Дрянное место…
— Зря попёрлись сюда, могли бы и до Мартиники дотянуть, там хотя бы стрелять не станут…
— Только ножом пырнут, ха-ха!
Я уже и сам начал жалеть, что решил зайти на Доминику, мы прекрасно могли бы обойтись и без неё. Но что сделано, то сделано. Ещё один буканьер вышел из леса с тушей козы на плече, махнул рукой парням в шлюпке. Те причалили к берегу, растерянно поглядывая по сторонам и выискивая нас. Или хотя бы наши тела. Мы дали знать, где находимся. Тушу, истекающую кровью, закинули в шлюпку.
Последний из охотников вышел с какой-то птицей, напоминающей куропатку, и мы наконец-то покинули надоевшие заросли. Все наконец-то были в сборе, можно было возвращаться на бригантину. На этот раз плыли, ощетинившись мушкетами во все стороны, но эта мера предосторожности не понадобилась, индейцы так и не появились.
«Поцелуй Фортуны» по-прежнему стоял в устье реки. Величественный силуэт бригантины покачивался на морских волнах, ожидая нашего возвращения, а парни налегали на вёсла изо всех сил, чтобы поскорее оказаться на борту родного корабля. Но намётанный глаз моряка видел, что вид у нашей бригантины довольно помятый и скорбный, тут и там бледными пятнами виднелись заплаты из свежих досок, потрёпанный такелаж просил о скорейшей замене, грязно-серые паруса пестрели заплатами и грубыми швами. Корабль явно соскучился по сухому доку и продолжительному ремонту.
Шлюпку подняли, скучавшие прежде матросы наконец-то занялись делом, готовя корабль к отплытию. Задерживаться у берегов этого негостеприимного островка дольше необходимого я не хотел.
Мы снялись с якоря, развернулись и под всеми парусами отправились дальше на юг вдоль берега. Я посматривал в подзорную трубу на местные скалы и утёсы, покрытые тропическим лесом, парни на палубе свежевали дичь, из-за чего вся бригантина вновь провоняла кровью и потрохами, живо напоминая мне об абордажных схватках. Слава Богу, индейцы даже не сумели никого ранить, зато припугнуть у них неплохо получилось.
Чуть погодя мы увидели на горизонте парус, а затем ещё один и ещё. Рыбацкие баркасы и лодки, вышедшие на промысел, курсировали вдоль побережья вслед за косяками рыбы, и у меня мелькнула злая и глупая мыслишка потопить их все, которую я тут же отогнал.
А через какое-то время на берегу, который незаметно от всех превратился в довольно неплохой пляж, выросли хижины и домики. Твою мать. И стоило ли вообще высаживаться на реке, если здесь есть посёлок?
— Лубьер, — произнёс боцман, глядя, как я скрежещу зубами на этот деревенский пейзаж. — Райский уголок, муж двоюродной племянницы здесь поселился.
— Дыра, — критически заметил я, осматривая хибары в подзорную трубу.
На весь посёлок были только пара капитальных строений из дерева и камня. Всё остальное пространство занимали рыбацкие хижины.
— Глубже, чем в дьяволовой заднице, — согласился боцман.
— Значит, ты знал, что здесь есть колония? — хмыкнул я.
— Ну да, — сказал он.
— И не сказал, — проворчал я.
Старый боцман только пожал плечами.
— Это же не колония, это богом забытая дыра, — произнёс он.
— Но мы же могли набрать воды здесь. И еды тоже, — сказал я.
— Я забыл, — покаянно ответил старик.
Злиться на него было без толку. По виду посёлка было понятно, что такое райское местечко проще простого вылетит из головы, и даже не факт, что здешние колонисты доживут до следующего Рождества.
Зато я на все лады клял свою собственную нетерпеливость, ведь если бы я подождал ещё буквально пару-тройку часов, мы могли бы бросить якорь здесь и набрать провизии без лишней мороки. Теперь заходить в этот самый Лубьер нам было уже без надобности.
Рыбаки, зная, что брать с них нечего, нисколько не боялись нашего появления, тем более, что эта земля считалась французской, а на нашей корме реял французский вымпел, и не обращали на нас никакого внимания. Было видно, что мы тоже просто идём мимо, и не остановимся, чтобы прикупить свежей рыбы, а значит, даже приближаться не стоит.
Ну и хрен с ними, с рыбаками, колонистами, индейцами, Лубьером и всей Доминикой сразу. Наше знакомство с этим островом как-то сразу не задалось. Будем надеяться, что на следующем всё пройдёт в разы лучше. Хотя что-то мне подсказывало, что расставание с Ладроном и его людьми пройдёт не так гладко, как мне бы хотелось, от взаимных подозрений и недоверия никуда не деться. Тем более, что недоверие будет совсем не беспочвенным. Делиться золотом с ним и его людьми я даже и не думал. А он это наверняка понимал.
Глава 33
Чем ближе мы подходили к Мартинике, тем больше нервничали мы все. Вновь обострилась вражда между двумя командами, да и в целом атмосфера на корабле стала тяжёлой и мрачной. До мордобоя и поножовщины, конечно, пока не дошло, но было довольно близко к этому. Нужно было как можно скорее высадить команду «Дофина», во избежание неприятных казусов.
Перед тем, как подойти к Сен-Пьеру, я приказал выбрать из наших запасов и поставить наиболее драные паруса, чтобы создать правильное впечатление у жителей города. Наверняка Бартоли имеет там свои глаза и уши, и наш потрёпанный бледный вид послужит ещё одним подтверждением того факта, что мы попали в шторм, чудом одолев стихию, с которой «Дофин» не справился.
Берег Мартиники показался на траверзе сразу после завтрака, как раз самое время, чтобы зайти в гавань Сен-Пьера, будучи у всех на виду. Несколько торговых кораблей прошли в отдалении от нас, чуть мористее, у самого берега тоже курсировали рыбацкие лодки, и после абсолютно пустого моря, где на километры вокруг не было ни души, мне вдруг показалось, будто мы выехали на оживлённую трассу или спустились в метро в час пик. Куда ни глянь — везде мелькали чужие паруса, а на берегу, где парусов не было, виднелись дома, усадьбы и плантации, кардинально отличающиеся видом от дикого берега Доминики.
В самой гавани тоже было тесновато, десятки кораблей стояли на якоре, самые разные, от маленьких и юрких шлюпов до неповоротливых военных галеонов. Лодки и каноэ сновали туда-сюда, и гавань Сен-Пьера своей суетой вообще напоминала мне муравейник, в который ткнули горящей палкой. Нам кое-как удалось найти свободное место, чтобы встать на якорь. К борту «Поцелуя Фортуны» тут же устремились местные торгаши, предлагая свежие фрукты, но нам было не до них. У нас и денег-то особо не было, одни пропили всё ещё на
