Это что-то невероятное. Я кончаю снова, жадно глотая воздух, которого катастрофически не хватает. Смотрю широко раскрытыми глазами в его, а сознание раскалывается на миллион осколков.
— Артём… хватит… не могу. Не могу больше… остановись.
Мы снова стоим под струями льющегося «тропического дождя». Шульгин прижимает меня к своей груди, слышу частое биение его сердца.
В голове ни одной мысли. Это стало нормой заниматься сексом по очереди с двумя мужчинами, совсем не предохраняясь, как глупая малолетка. Таблетка должна еще действовать.
— Выйди, я помоюсь.
— Я сам.
— Как ты сам, я уже почувствовала.
— Сорвался.
Он говорит вполне серьезно, снова запах морской свежести и сильные руки, скользящие по моему телу. Мне лишь оставалось, закрыв глаза, довериться ему, что я и сделала.
Я хотела задать десятки вопросов, но все они вылетели из головы. Слишком насыщенные на эмоции и события часы валили с ног.
— Кристина.
— Да, — открываю глаза.
— Пойдем.
— Меня отстранили.
— Я не о том.
— Пошляк.
Артём улыбается, ему идет улыбка.
— Спать пойдем.
Меня оборачивают в черный махровый халат. Куда-то ведут за руку, темно, не могу разглядеть, где я. Полумрак спальни, плотно задернутые шторы, широкая кровать.
— Ложись.
— А ты? — дурацкий вопрос.
— Я скоро, — усмешка, он уходит, оставив меня одну.
Волосы еще мокрые, надо бы высушить, но сил нет никаких. Кидаю халат на пол, ложусь на прохладный шелк белья, укрываясь одеялом. Тело расслабляется, мозг отключается, а я засыпаю через несколько секунд.
Глава 33
Проснулась среди ночи, во рту пересохло, хочу пить. Села, глаза медленно привыкали к темноте. Я помню, где я и в чьей кровати. Стараюсь громко не дышать, потому что меня окружают дикие звери.
Факт того, что они спят, ни о чем не говорит. Поворачиваюсь налево, Артём спит на спине, дышит ровно, правая рука над головой, одеяло едва прикрывает бедра.
Справа лежит Громов, раскинувшись на половину кровати, совершенно обнаженный, целая гора мускулов и дремлющей силы. Дышит громко, он вообще ничего не умеет делать тихо.
Мне надо как-то вырваться отсюда и пойти найти холодильник или кран с водой. Медленно двигаюсь вперед, встаю с кровати, выхожу из спальни, а еще необходимо хоть что-то на себя накинуть. Не расхаживать же голой по чужой квартире?
Иду на тусклый свет, это оказывается кухня. Просторное помещение, светлая мебель, темный пол, на столе бумаги, два ноутбука, чашки с недопитым кофе. С барного стула беру мужскую рубашку, надеваю, поправляю волосы, из огромного холодильника, забитого полуфабрикатами, а еще фруктами, беру минералку, пью прямо из горлышка.
Так, Кристина Сергеевна, ты в квартире двух очень непростых мужиков, занимающихся отмыванием денег, с которыми знакома всего неделю, с которыми занимаешься сексом то по очереди, а то и одновременно.
Как же так моя судьба вильнула в интересном направлении, что я сама пребываю в шоке?
Шеф отстранил от полетов, Курапов точит зуб, бывший муж с мутными делами и бумагами, два следователя отдела по борьбе с экономическими преступлениями, плюс еще одни на Сахалине.
Смотрю в одну точку, думаю, как жить дальше. Вот сейчас как раз самое время этим заниматься, без трусов, на двадцать третьем этаже Москва-Сити. Взгляд цепляется за бумаги на столе, цифры, графики, диаграммы, тут же стопка пластиковых банковских карт, машинка для счета денег, несколько телефонов, кучка сим карт.
Осматриваю всю кухню, в углу несколько спортивных сумок, где-то я видела такие же, а еще три коробки шампанского. Судя по названию, очень дорогого, я-то знаю точно.
Весело тут у них. Не хватает сундука с бриллиантами и брикетов с расфасованной наркотой. Но мальчики не по этой части, хотя, кто знает.
Подхожу ближе, читаю документы, ровные столбцы, состоящие из названий фирм, суммы с немыслимым количеством нулей, даты, страны, снова суммы и даты, а еще имена.
Из них мне знакомо всего два: Гена и Якут, вот сейчас бы мне включить разведчицу, сделать пару снимков этих бумажек и принести их в клювике по вечернему адресу. Рогозин бы потрепал меня по холке и дал сахарную косточку.
Заманчивая перспектива на самом деле. Но кем я буду после этого?
Мне нравятся эти мужчины, оба. Не знаю, как это с точки зрения морали, но в данный момент мне все равно на нее. Их сила, власть, та, лишающая воли бешеная энергетика. Они могут вознести на небеса и втоптать в грязь.
Они много что могут.
Небрежное превосходство, уверенность в каждом слове, жесте, взгляде. Я всегда боялась таких мужчин, боялась увлечься, покориться им, понимая, что самое большее, что мне светит, это пара ночей и горькие слезы под текилу потом.
Наш просто секс перерастает в нечто большее, что меня пугает и волнует. Они меня волнуют, оба.
Громов — своей силой, напором, наглостью, зелеными глазами и запахом смородины. Я готова стоять с ним рядом и подавать патроны, чтобы истребить всех врагов на свете, а потом зализывать раны как верная волчица.
Шульгин — загадочностью, черным взглядом, умом и проницательностью, он словно читает мои мысли и проникает в самую душу. В некоторые моменты я готова отдать ему ее. Но тот момент в самолете с наркотиками все еще тревожит.
Я привыкаю, не боюсь их, мне лишь страшно того, что дальше я вляпаюсь уже по полной. Ведь в них нельзя не влюбиться.
На одном из документов в углу нарисован самолет и написано мое имя. Улыбаюсь. Интересно, кто это у нас такой романтик? Снова отпила минералки, но чуть не подавилась, когда в тишине услышала голос:
— Крис, ведь ты не крыса?
Черт! Черт! Черт!
Голос Артёма, но в нем нет гнева, ему не нужно орать или запугивать, он умеет прессовать иначе, я знаю.
Не отвечаю, медленно поворачиваюсь, мужчина подходит ко мне, совершенно голый, берет бутылку из рук, пьет, продолжая смотреть в глаза.
— Нет, я не крыса.
Облизывает губы, он думает. Но, если он сейчас не поверит мне и примет решение вышвырнуть за дверь, я пойму его.
— Что предлагал Рогозин? — снова вопрос, голос спокойный, сам Шульгин расслаблен, его выдают лишь глаза, слишком внимательно он всматривается в мое лицо.
Из темноты коридора выходит Громов. И почему им не спится в такую рань? Сейчас они посадят меня за стол, направят лампу в лицо и будут задавать миллион вопросов.
