— Ты же не думаешь, что мне это всё досталось без денежного поощрения? — подмигнула Алина, — я плачу. И не вздумай возражать!
Я покорно всплеснул руками.
— Площадь Первого цикла, двенадцать, — она назвала адрес. Водитель, рядовой с бритым затылком, молча кивнул и тронул авто.
На нашей стороне, насколько я мог судить, таких автомобилей вообще не было. Комфортный, мягкий салон. Низкая посадка. Даже шумоизоляция. Впрочем, всю дорогу мы молчали. Алина сидела, просто глядя перед собой и положив руки на колени. Я понятия не имел, как положено вести себя в столичном офицерском такси. Поэтому просто копировал её поведение.
Только оказавшись в её комнате, я оценил, каких, должно быть, усилий стоило ей сдерживать плотину чувств. Мы пережили несколько часов форменного безумия. Благо звукоизоляция тут была хорошей — не то, что в наших жилых блоках.
— Надо поужинать, — сказала Алина, лёжа на моей руке и глядя, как за окном загораются первые фонари.
— Надо, — согласился я.
— И тебе бы пройти по предписанию. Официально закрыть командировку, — продолжила она, — все, конечно, понимают, для чего командированные тут на самом деле. Но формальностями пренебрегать не стоит. Ты для чего официально тут? Переподготовка?
— Ага, — кивнул я; так, кое-что начинает проясняться. Похоже, об этом Чествовании говорить не принято. Какое-то неофициальное мероприятие? — Да, ты права, надо будет сходить.
— Так. Постой, — Алина приподнялась на локте и вдруг с тревогой посмотрела на меня, — ты вообще про Чествование-то знаешь? Ты ведь молодой! Тебе кто-то рассказал?
— Ну, так, слышал малость… — ответил я.
— Ясно! — Ответила Алина, — а то я с тобой как со старым знакомым… это всё твоё офицерство! Мне в голову не могло прийти, что офицер до сих пор не участвовал в Чествовании. Такое редко, но бывает. Так, что именно ты слышал?
Отступать было некуда.
— Ну, старшина бывший вскользь упомянул, что я везунчик и первый раз попаду на Чествование уже офицером. Я не придал этому особого значения. Думал так, традиционная вечеринка, или что-то в этом роде, — соврал я.
Алина рассмеялась.
— А ведь ты прав, — кивнула она, успокаиваясь, — это действительно что-то вроде традиционной вечеринки.
Я улыбнулся в ответ.
— Ну, давай! Дуй по своим делам. И возвращайся скорее, сходим поужинать!
Никакого предписания у меня, разумеется, не было. Как не было и пропуска в район резиденций, который нужно было добыть самостоятельно. Самый простой вариант — отследить кого-то, похожего на меня внешне, у кого этот пропуск был и силой забрать его. Но этот способ годился максимум на сутки — до следующего возрождения. Если, конечно, не удерживать всё это время того, у кого пропуск предстояло отнять. А для этого нужно помещение.
Именно этим я и решил заняться — поиском собственной тихой комнаты, куда можно было бы притащить «приятеля» с пропуском.
Для командированных тут была устроена специальная биржа жилья, недалеко от вокзала. Так что мне предстояло вернуться туда, откуда я приехал. Если бы Алина вдруг решила следить за мной — я бы оказался на грани провала. Поэтому я принял все необходимые меры, чтобы уйти от возможного «хвоста». А потом вернулся к дому Алины и убедился, что всё это время она оставалась в своём номере.
После этого, всё так же не теряя бдительности, я направился в сторону остановки подходящего маршрута.
Ни снять комнату, ни поужинать с Алиной в тот вечер у меня не получилось. Как только я отошёл на пару кварталов от дома, где она остановилась, вдруг погасло уличное освещение. И не только уличное: окна домов тоже перестали светиться.
Я инстинктивно ринулся вперёд, лихорадочно вспоминая, где находится ближайшее бомбоубежище. И только потом вспомнил, что не знаю схему местных укрытий. Во время подготовки этой информации мне не дали, а запросить самому мне не пришло в голову. Потом я подумал об Алине. И мне даже стало немного стыдно. Почему я не ринулся спасать её прежде всего? Впрочем, на этот вопрос у меня было целых два ответа. Во-первых — возрождаться ей не впервой. И во-вторых — она с другой стороны.
И всё же я побежал в её номер, стараясь не оступиться в темноте на бордюрах и не переломать ноги.
Дверь была не заперта. Меня это насторожило, и я достал из кобуры штатный револьвер. Бесшумно шагнул внутрь, стараясь держаться у стены.
— О, ты сообразил вернуться! — радостно сказала Алина, — молодец!
Я чуть не спросил глупость, вроде «Что происходит?» Но вовремя одёрнул себя.
— Как узнала, что это я?
— Глупый, — хихикнула она, потом подошла ко мне, поцеловала в щеку и прошептала на ухо: — по запаху.
Когда мы вышли на улицу, было всё так же темно и пустынно. Только откуда-то издалека, как мне послышалось, доносился нарастающий гул.
— В общем, тебе делать ничего не надо, — говорила Алина, явно взволнованным голосом, — на статике можно просто получать удовольствие. Поначалу я буду с тобой, но потом мне надо будет отойти на свой фланг. Так что не переживай, когда я исчезну.
— Договорились, — кивнул я.
Мне что-то не понравилось в той манере, в которой Алина вдруг начала говорить. Вроде бы всё нормально. Ничего подозрительного. Но каким-то шестым чувством я вдруг уловил в ней… тоску? Испуг? Сложно сказать, что именно это было. Но это точно не могло быть связано с неформальным традиционным мероприятием для этой стороны, которое называлось «Чествование». Тут было что-то ещё. С чем это может быть связано? Разве что… со мной?
Я ненавязчиво, но внимательно наблюдал за Алиной. В скудном звёздном свете уловить детали было сложно, но я заметил, как она то и дело бросала взгляд куда-то в направлении центра города. Словно ждала чего-то. Сигнала?
Странный гул усиливался. В нём уже можно было уловить медленный, вязкий ритм. Словно какие-то гигантские барабаны размеренно бухали, распространяя низкий, на грани инфразвука, шум. От него почему-то становилось тревожно и волнительно.
А том я заметил кое-что ещё. Оранжевые пятна на силуэтах самых высоких домов. Словно отблески гигантского костра.
До сих пор мы были одни. Но вот, миновав очередной переулок, мы оказались на широкой улице. Тут было довольно много народу. Все шли, чинно и размеренно — в ту сторону, где бухал барабан. Кто-то был в форме. Кто-то — с голым торсом. Некоторые даже были раскрашены причудливыми узорами из белой краски. Такие шли по краям огромной людской колонны.
Наблюдая за передвижениями колонны, я отвлекся на пару мгновений от Алины, а когда снова посмотрел на неё, обнаружил на её лице разводы белой краски.
— Как только увидим, мне надо будет отойти, занять своё место, оно в паре кварталов отсюда, — сказала она, взяв меня за руку. Она вдохнула, словно собиралась что-то добавить, но промолчала.
