слова.
Красный шар солнца исчезал в дымке за горизонтом. Небо меняло свой цвет, становясь то розовым, то светло-голубым. Деревья потонули в сгущающихся сумерках.
— Надеюсь, что ты не жалеешь? — спросил Гейб.
— Думаю, что да, но мне же нужно ехать как можно быстрее.
— Я имею в виду ночевку. Ведь еще ранняя весна и еще довольно холодно.
— У меня есть ты, чтобы меня согреть. Обними меня покрепче, Гейб.
Он взял Либби за плечи и прижал ее к себе. Либби положила ему на плечо голову. Помолчав немного, Либби сказала:
— Гейб, я хочу сказать тебе, что не любила и не полюблю никого так, как я люблю тебя. Что бы ни случилось, помни об этом.
— Тогда почему же мы едем к твоему мужу? — спросил он. — Мы не в Бостоне. Здесь всем наплевать, разведена ты или нет.
Либби горько вздохнула.
— Гейб, я не могу ничего решить, пока не увижу его.
— Если мы рождены для счастья, друг для друга, то зачем отказываться от этого.
— Я люблю тебя, Гейб, но долг иногда превыше счастья. Многие солдаты хотели бы уйти с фронта, но они остались, потому что это был их долг.
— Черт возьми, Либби, не ханжествуй. Он от тебя убежал, и ты ему ничего не должна. Если бы ты осталась дома, ты уже нашла бы ему вполне достойную замену. А может, он уже сошелся с какой-нибудь мексиканкой.
— Не надо, Гейб, — отстраняясь от него, сказала она. — Я действительно пока не знаю, как поступить.
— Все очень просто, — ответил Гейб. — Если мы найдем Хью, то ты должна сказать, что любишь другого человека и будешь жить с ним в Сан-Франциско.
— Я бы хотела, чтобы все было так просто. А если он возьмет детей в Бостон, а я останусь с тобой, не имея на них никаких прав?
— Я не знаю, — сказал Гейб и ударил кулаком по седлу. — Надо что-то решить, мы ведь любим друг друга!
Он поцеловал ее в губы так сильно, что Либби вскрикнула от боли. Они легли на траву.
— Я не могу отпустить тебя, — шепнул ей в ухо Гейб. — Обещай, что скажешь ему все.
— Я сделаю все, что могу, я тоже не могу жить без тебя.
Обнявшись, они уснули.
В полдень на следующий день они уже спускались по холму к лагерю Ангела. В городе действительно было несколько отелей, множество магазинчиков и деревянные тротуары.
— Я был прав, когда говорил, что здесь золото течет рекой, — сказал Гейб.
Гейб посмотрел на игральные столы с девушками-крупье.
— Совсем неплохое местечко.
Либби ничего не сказала.
Гейб соскочил с коня.
— Подожди здесь, я постараюсь что-нибудь разузнать.
Либби кивнула головой, и Гейб пошел в бар. Скоро он появился и, помахав ей рукой, закричал:
— Отель Ангела на той стороне улицы!
— Неплохо, — сказал он, подводя коней к новому зданию с балконами и ковровой дорожкой у входа.
Гейб помог Либби сойти с коня.
— Я присмотрю за лошадьми, — сказал он. — В таких местах никому нельзя доверять.
Либби глубоко вздохнула и пошла к отелю. Она позвонила.
— Чем могу служить? — спросила миловидная женщина, вытирая руки о передник, как будто ее оторвали от стирки.
— Я знаю, что у вас живет англичанин и думаю, что это мой муж, я приехала сюда, чтобы присоединиться к нему. Вы знаете его имя?
Женщина улыбнулась.
— Они не называют имен. Его здесь знают как Джима. Вам лучше самой его увидеть. Он сейчас на крыльце, вон там.
Либби последовала за ней.
— Я знаю, что он сломал ногу, — сказала Либби.
— Да, он был между жизнью и смертью, когда его принесли сюда. Он был без сознания и у него был сильный жар. Я присматривала за ним, но у него началась гангрена. Ногу хотели отрезать, но появился замечательный доктор и вылечил его. Сейчас Джим ходит с палочкой.
Либби открыла дверь и посмотрела на долину, видневшуюся вдали. У стены стоял ряд плетеных кресел. На одном из них сидел молодой человек, который казался спящим. Его перебинтованная нога лежала на стуле. Черные кудри свисали ему на глаза.
Либби остолбенела.
— Это он, — прошептала она. — Хью, — Либби прикоснулась к его руке.
Он проснулся и открыл глаза.
— Что вы хотите?
— Хью, это я, Либби.
— Либби? — озадаченно спросил он.
Либби жалобно посмотрела на хозяйку отеля.
— Доктор сказал, что при сотрясении мозга он потерял память.
Либби была в смятении. «Он даже меня не помнит. Я свободна и могу вернуться к Гейбу, но я не могу бросить его в таком состоянии. Я его жена и нужна ему как никогда». И в Либби Гренвил, урожденной Парсон, победило чувство долга. Она снова дотронулась до него.
— Хью, это я — твоя жена!
Хью сморщил лоб, пытаясь вспомнить.
— Либби? — он потряс головой. — Моя жена в Бостоне.
Либби взяла его за плечи.
— Хью, посмотри на меня. Разве ты меня не узнаешь?
Он пристально разглядывал ее лицо.
— Либби? Это в самом деле ты? Что ты здесь делаешь? Не могу поверить своим глазам, — Хью снова затряс головой, чтобы убедиться, не спит ли он.
— Я мечтал тебя увидеть. Умирая, я надеялся, что ты придешь и спасешь меня.
— Вот я пришла, я чувствовала, что тебе нужна моя помощь. Я искала тебя целую зиму.
— И как ты меня нашла? — засмеявшись, сказал Хью. — Это — чудо. Не смотри, что я плачу. Я думал, что никогда не выберусь, потому что мне некуда было идти.
— У меня есть хижина, — сказала Либби. — Я пришла забрать тебя домой.
По щекам Хью текли слезы, и он не утирал их.
— Это чудо! Я думал, что не увижу больше тебя. Я думал, что умру как дурак и неудачник, и тебе будет лучше без меня.
— Не говори так, — мягко сказала Либби.
— Мы выберемся отсюда, и ты выздоровеешь.
— Да, теперь у меня есть для чего выздоравливать. Мы вернемся в Бостон к нашим девочкам.
— Они не в Бостоне, они со мной, — сказала она.
— Иден и Блисс здесь? — Хью закрыл руками лицо. — Это все ради меня…
— Собирай вещи и поедем домой. Ты можешь скакать на лошади?
— С тобой я все могу, — с трудом поднимаясь, ответил Хью. Отмахиваясь от помощи, он подошел к двери и обернулся.
— Ты не исчезнешь? Я не могу в это поверить!
Либби смотрела, как он поднимается вверх по лестнице, и когда он завернул за угол, она вышла из отеля и увидела сидевшего на скамейке Гейба.
Он встал и, посмотрев ей в лицо, понял все.
— Это он? —
