собой того самого ослепительного нахала, который нагло лапал меня в гостиничном чулане. В его серых глазах сверкали весёлые искорки.
Но… мы же не будем вот так стоять у всех на виду, вцепившись в уздечку?
А наш подопечный явно был не против! Он шевелил ушами, переступал копытами.
– Кейт, я велел разобраться, кто вас преследует. Пока не могу назвать имени, так как доказательств нет. Но ваш недоброжелатель теперь находится под наблюдением и не сможет больше причинить вам вреда. Скажу только, что, устраивая для вас ловушки, эта адептка показала высокий уровень владения магией. Жаль, что использовала приобретённые навыки с недобрыми намерениями. Как только нам удастся собрать доказательства, эта девушка будет исключена из Академии и отправится домой.
– О-о… Спасибо, господин ректор! Я рада это слышать. Теперь я буду чувствовать себя гораздо увереннее. Не очень-то приятно думать, что в любой момент тебе на голову может свалиться балка, подточенная магией.
– Ох, Кейт… – с досадой пробормотал Эдвард. Его глаза, только что весёлые, внезапно превратились в свинцово-серый штормовой океан. – Это моя вина, что в Академии вы не чувствовали себя защищённой.
– Да всё нормально, господин ректор.
Я аккуратно высвободила руку. Эдвард и Генри синхронно вздохнули.
– А вы ловко управляетесь с лошадьми, Кейт.
– Я с детства их люблю, у нас в поместье были большие конюшни.
– Вот как? – удивлённо приподнял бровь герцог Тарренс. – Насколько мне известно, семейство Флауэр не держит лошадей.
Я прикусила язык, посмотрела в сторону и кивнула сокурснице, проходившей мимо.
– Да, конечно, вы правы, – пролепетала после паузы. – Я имела в виду наших соседей, Торторра. Так как мы с Эль дружим, я, можно сказать, выросла в их замке. И, конечно же, каталась на их лошадях. У них всегда были самые лучшие и дорогие скакуны. Господин Торторра держал большую конюшню, постоянно ездил на ярмарки…
Голос у меня дрогнул, и я замолчала.
– Слышал, что с отцом Эльбрунды случилось несчастье. – Эдвард внимательно смотрел на меня.
– К сожалению… да. Его не стало три года назад. Он погиб на охоте.
Я изо всех сил боролась с комком в горле, а на глазах уже выступили слёзы.
– Простите… Он был такой чудесный человек, что я не могу говорить о его смерти спокойно.
– Это понятно. Мне очень жаль, Кейт, – Эдвард сжал моё плечо, а потом погладил по щеке. Его ладонь меня обожгла.
– Господин ректор, мне нужно идти. Очень много домашних заданий.
– Идите, Кейт. И спасибо, что снова поймали моего беглеца.
Конь фыркнул и ткнулся мордой в плечо хозяина.
***
Вечером Марси опять возбуждённо рассказывала мне о свидании с адептом Штрауссом. Эту историю я слышала уже пятый раз. На днях Марселла всё же приняла одно из многочисленных предложений и прогулялась с сокурсником в саду, благоухающем цветами и вечерней свежестью. Теперь она никак не могла успокоиться. Её сердце по-прежнему принадлежало Грэму, однако обилие новых впечатлений кружило ей голову.
– А давай поедем в Файбридж и потратим всю стипендию на новые платья? – предложила она. – Посмотри, из магазина прислали каталог, там такая прелесть! – Марселла кивнула на чайный столик, где я увидела артефакт в виде большого медальона из перламутровой эмали.
На его гладкой поверхности возникала одна и та же дева в разных платьях, очень нарядных и красивых. Дева принимала элегантные позы, поворачивалась и так и эдак.
– Наверное, это очень дорогой магазин, Марсик, если хозяин тратит столько денег на рекламные артефакты. Ему надо отбить все затраты.
– Но он не прогадает. Всем известно, что в Академии учится золотая молодёжь Эралиана. Не сомневаюсь, гадюка Лайма давно пасётся в этом чудесном магазинчике.
– Да, платья что надо, – вздохнула я, рассматривая наряды на эмалированном медальоне. – Почему они сразу не указали цену? Вдруг нам даже и мечтать не стоит о всей этой красоте? Так, решено, завтра попросим Грэма свозить нас в Файбридж.
Месяц только начался, мы получили стипендию за октябрь, но ещё не истратили ни одной серебряной монеты.
– Ура! Купим себе что-нибудь новенькое, – воскликнула Марселла.
– Да. Что-то совершенно потрясающее!
– Хочу какое-нибудь бесподобное платье!
«И пусть в нём меня увидит господин ректор!» – мысленно добавила я.
– И пусть в нём меня увидит Грэм! – эхом откликнулась подруга – Возможно, он почувствует ко мне что-то кроме дружеской симпатии? Как думаешь? Странно… Почему так получается… Штраусс – отличный парень, добрый и симпатичный. Но всё равно, я, кроме Грэма, ни о ком не могу думать. Гуляла со Штрауссом, а мечтала о виконте. Я распутница?
– Несомненно, – подтвердила я. – Самая настоящая.
Я приложила ладонь к щеке, до которой сегодня дотронулся Эдвард, и вздохнула.
– Вот, ты тоже грустишь, – проницательно заметила подруга.
– Пойду-ка я в ванную, Марси.
***
В нашей красивой ванной комнате, оборудованной магическим водопроводом, я осторожно повернула защёлку, надеясь, что подруга не услышит. Она бы очень удивилась, зачем это я закрываюсь.
Раздевшись, я встала перед большим зеркалом и уставилась на свой живот. Нет, пятно по-прежнему было на месте, оно никуда не исчезло…
Чёткий рисунок в виде дракона располагался ниже пупка и напоминал небольшую изящную татуировку. Я видела их у пээлей. У моей няни весь бок был разрисован цветочками, а сзади на пояснице порхала бабочка.
Когда я впервые увидела все эти художества на теле Маруси, то решила, что няня нанесла их с помощью магии. Но они не исчезали и не смывались. Нянюшка объяснила, что в её земном мире тату делают в специальных салонах, где краску вбивают под кожу иглами.
Кошмар, да разве так можно?!
А мой дракон возник на животе год назад. Я столько раз рассматривала рисунок в магической книге и вот как-то утром видела в зеркале его точную копию. Сначала пыталась оттереть чёрный знак, вывести его разными настойками. Бесполезно.
О моём пятне никто не знает, я тщательно скрывала этот отличительный знак девы, способной возродить Башню Предсказаний. И, как выяснилось, маскировалась я совсем не зря!
В гостинице, вломившись в душевую, Эдвард моего дракона не увидел, так как волшебную отметину прикрыла собой губка. Мне очень повезло, что в тот момент пушистая помощница очутилась в «правильном» месте. Я боялась пошевелиться, чтобы губка не отползла в сторону, открыв Эдварду мою тайну.
Неужели он меня вычислил? Или только подозревает?
Что же делать? Если мой секрет раскроется, меня принесут в жертву. Но я не хочу погибнуть, спасая Башню Предсказаний! Я хочу жить!
***
Когда вышла из ванной в ночной сорочке, увидела картину, от которой потеряла дар речи: моя Марселлочка рыдала на кровати, уткнувшись лицом в подушку. Спальню
