им мелкие камушки впились в онемевшее лицо. Я могла только ниже склонить голову и пытаться вдохнуть между ударами свирепой воды. Казалось, сердце остановится от холода.
И я снова подумала о Лисаре. Оказавшись в озере, я вынырнула из воды, чтобы посмотреть, как разрушается башня седьмого водопада. Все их маги из орденского городка вокруг озера ринулась к башне, но даже тогда я не подумала, что у Лисара могут быть проблемы с тем, чтобы разобраться с ними всеми.
Он знал, как развивать магию, знал, как обманывать измеритель уровня магии, и обладал ресурсами целого ордена. Его круг я оценивала как седьмой или восьмой, так что маги просто не понимали, с каким монстром столкнутся.
В ту же ночь я начала бегство из королевства: как ни крути, а рядом с Лисаром я не могла чувствовать себя спокойно, его мотивы были слишком неясными, поведение — странным. Этого мальчика из храма воспитывали в ненависти к моим покровителям и ко мне самой. Хотя иронично, что он возвратился магом огня.
И я оказалась права: проблем у него не возникло.
Никаких.
Даже убравшись из королевства, я продолжала собирать слухи: в ту ночь орден седьмого водопада лишился своей башни вместе с островком, на котором она стояла, и части, а то и всего, орденского городка.
Через четыре дня собака в саду выкопала труп короля, и наследный принц при поддержке огненного щита обвинил второго принца в убийстве отца и заговоре по захвату трона. Оставшиеся в живых водники, участвовавшие в этой авантюре, вынуждены были бежать в филиалы своего ордена других стран, а сам орден получил столетний запрет на деятельность в королевстве.
Многие заговорщики лишились имущества, титула, а некоторые даже голов. Но министр внутренних дел неожиданно сохранил свою должность.
Что же до магистра Армана — о нём слухов не было. Ну, кроме того, что все хотят за него замуж.
Скр-р-р!
Странный звук вырвал меня из оцепенения. Несколько мгновений я не могла понять, что происходит и где я. Вода заливала лицо, зубы стучали, а руки и ноги не чувствовались совсем.
И только потом появилось головокружительное ощущение падения: я на горе, в трёх тысячах шагов над землёй. Трещины, в которые я воткнула скалолазные крюки, похоже, размыло, и они не выдержали веса, а наполнившийся водой рюкзак потянул вниз. Умом я понимала, что ещё можно зацепиться крюками и удержаться, но руки не слушались, и я неотвратимо соскальзывала по склону.
Стиснув зубы, я уже почти развернула крюки в надежде зацепиться за какую-нибудь расщелину, как вдруг падение прекратилось. Тёплая тяжесть накрыла меня, и тонкий огненный щит отгородил от ливня.
Этот щит был согревающим и надёжным, но почти не излучал света. Капли расползались по нему, словно сотни раскрывающихся бутонов. Тепло продолжало проникать в моё тело, наполняя щекотным покалыванием. Особенно сильным покалывание было в пальцах, и я, наконец, смогла разжать их. Крюки заскользили по высохшей под куполом скале. Я судорожно вдыхала, пытаясь справиться с переходящим в боль зудом покалывания. Кажется, такой эффект возникает, когда греешься после переохлаждения…
Мысли двигались медленно, покалывания отвлекали, но даже в таком рассеянном состоянии я понимала, что это не моя магия действует, меня просто удержали от падения и теперь отогревали. Вдох-выдох, вдох-выдох… под защитным куполом было сумрачно, его блеклый свет придавал свисавшей рядом с моим лицом светлой пряди медовый оттенок.
«Попалась», — осознание этого переломило стержень, заставлявший бороться до последнего в попытке спасти жизнь, и в глазах резко потемнело.
Бессилие на грани обморока сковало тело, я не могла поднять веки, не то что шевелиться. Сознание иногда полностью заволакивало тьмой, а порой возвращались ощущения: покалывание и крепкая хватка удерживающих меня рук. Я лениво думала, стоит ли держаться или уже принять позор неспособности рассчитать силы и потерять сознание окончательно, а в это время на закрытых веках то и дело вспыхивали оранжево-красные отсветы, и чувства подсказывали, что мы рывками спускались всё ниже и ниже.
Приоткрыв веки, я увидела над собой похожие на крылья языки пламени — имитация огненного покрова, позволяющая магам восьмого круга парить. Очень удобная штука, если надо быстро спуститься по склону горы или перепрыгнуть на большое расстояние.
Именно прыжками и занимался Лисар, неся меня к ближайшему городку. Его усиленные маной ноги мощно отталкивались от земли, а слабые огненные полукрылья позволяли немного удлинить прыжок. От потоков дождя он защищался тонким куполом, что спасало его от давления воды и позволяло совершать эти мощные длинные прыжки.
Из-за вспышек темноты, то и дело поглощавших разум, путь до городка, казалось, занял всего несколько минут. Там Лисар внёс меня в гостиницу и приказал набрать воды, принести полотенца и тёплого отвара мяты с мёдом, приправленного травяным бальзамом.
Мысленно одобрив его выбор, я старательно изображала обморок. Слабость ещё сковывала мышцы, но покалывания постепенно проходили. Ещё немного, и я восстановлю подвижность, после чего можно будет действовать, хотя мне больше всего хотелось просто свернуться калачиком и спать.
Вокруг нас поднялась суета, властно кудахтали женщины, отдавая распоряжения, чтобы быстро выполнить приказ Лисара. Даже мне не удалось бы добиться такой эффективности, а он смог — о этот непреодолимый шарм красавца-мага.
Я не смела открывать глаза, чтобы не выдать себя, ориентироваться пришлось на слух и ощущения: Лисар занёс меня на третий этаж. Значит, это лучшая гостиница в городке, все остальные здесь двухэтажные.
На третьем этаже, судя по звуку шагов и поворотам, он занял центральную комнату с видом на реку и горы — лучший номер в этом заведении. Там даже пахло смесью каких-то освежающих ароматических масел.
Лисар усадил меня на диван и первым делом стянул с головы капюшон, а с плеч — частично высохший рюкзак. Мимо туда-сюда сновали слуги, под руководством властной женщины наполняя ванну и укладывая в неё простыню, готовя полотенце и отвар.
— Добавить в ванну тёплые камни, господин? — осведомилась женщина.
— Не надо. Быстрее заканчивайте и уходите, — Лисар тем временем принялся развязывать мой пояс.
К тому моменту, как всё приготовили, он уже избавил меня от оружия, стянул и куртку, и жилетку, и сапоги, оставив в одних штанах и блузке.
А когда женщина, напомнив, что слуги явятся по первому зову, закрыла за собой дверь, Лисар стянул с меня и рубашку прямо с сорочкой. Потом, ни капельки не стесняясь, стащил штаны. Держать глаза безмятежно закрытыми было трудно не только потому, что он меня раздевал, но и из-за атмосферы: она была тяжёлой и
