Эльвира Эдуардовна вела себя громче всех. И меня прямо-таки тошнило от её показушного траура. Даже рыдания той выглядели неестественно. Рома тоже тяжело переживал потерю, но рядом с ним была мать, не оставляющая сына ни на минуту. Эта чудо-женщина успевала всё: строить из себя убитую горем вдову, успокаивать старшего сына, общаться с присутствующими, даже раздавать указания. Её времени не хватало только на Руслана и бабушку. Она их словно намеренно не замечала. И это жутко меня раздражало. Невыносимо хотелось защитить их от вопиющего безразличия этой дьяволицы.
– Спасибо, – произнёс Руслан, когда мы вышли из комнаты Марии Григорьевны, уложив пожилую женщину спать.
– За что? – подняла на него усталый взгляд.
– За то, что была рядом с бабушкой, – пояснил тот, облокотившись о стену и опустив голову. – Не знаю, как бы она справилась без тебя.
– Не нужно благодарить, Мария Григорьевна мне не чужая, и я искренне волнуюсь за неё, – ответила я, пытаюсь заглянуть ему в глаза. – И не только за неё…
– Думаю, Рома в порядке, – пробурчал муж, естественно, неправильно меня поняв.
– Я не Рому имею в виду, а тебя, – призналась я, и он наконец-то посмотрел на меня.
– Я тоже в порядке, – вздохнул Руслан.
– Мне так не кажется: ты держишь всё в себе, а это плохо.
– И что предлагаешь мне делать? Биться в истерике? – нахмурился тот.
– Нет, конечно, но хотя бы не замыкаться в себе, – участливо попросила я.
– Ник, благодарю за заботу, но это лишнее, правда, – Руслан мягко поставил меня на место. Да, конечно, кто я такая, чтобы волноваться за него?
– Хорошо, я поняла, прости! – выпалила я, поджав губы.
– Я обидел тебя? – склонив голову набок, он внимательно посмотрел мне в глаза.
– Нет, – соврала я, на самом деле его слова меня почему-то сильно задевали.
– Ник, я не воспринимаю жалость ни в каких её проявлениях.
– С чего ты взял, что я жалею тебя? Жалость и сострадание – разные вещи. Ладно, мы оба устали, пойдем домой, – как само собой разумеющееся заявила я, а потом, опомнившись, напряглась: – Надеюсь, ты никуда не уедешь?
– Нет, – ответил Руслан, отрываясь от стены.
Я не могла уснуть. Меня будто бы пробирал лютый холод, от которого по телу разбегались мурашки. И отчего-то было жутко страшно. Наверное, так подействовало пережитое сегодня. Ворочалась с боку на бок, пытаясь заснуть, однако это совершенно не получалось. Тогда, как в детстве, поднялась и пошла в родительскую комнату. Надеюсь, Руслан не будет возражать если я немного посижу с ним. А если спит, то даже не заметит моего присутствия.
Он лежал на спине, подложив руки под голову. Когда я вошла, парень не шелохнулся, поэтому я решила, что он уже уснул. Тихонечко села на край кровати – и вздрогнула, заметив, что муж теперь смотрит на меня.
– Мне не по себе, можно, я посижу здесь? – прошептала я неуверенно.
Он одобрительно кивнул, а потом повернулся ко мне и потянул за руку, сказав:
– Можешь и поспать.
Я поддалась без сопротивления и улеглась рядом с ним. Мы молчали, каждый – думая о своем. Не знаю, что было в мыслях Руслана, но в моих был он. Я даже представить не могла, как ему сейчас тяжело. На его месте я бы, наверное, сошла с ума. А он просто лежал, глядя в потолок. Откуда у него столько сил?
Вдруг осознала, что невольно рассматриваю его в темноте, и прикрыла глаза, но, услышав, что тот заворочался, снова открыла. Теперь Руслан повернулся ко мне, и его лицо оказалось совсем близко… Несколько секунд мы заторможено смотрели друг другу в глаза, а потом он скомандовал:
– Спи.
Ага, можно подумать, это делается по команде. Но все же я опустила веки, чувствуя, как горячее тяжёлое дыхание обжигает мое лицо.
Сколько боли он сейчас в себе таит? И подумать страшно. Захотелось коснуться его груди и почувствовать сердцебиение. Разделить с ним эту непомерную ношу. Но я хорошо усекла, что он не нуждается в моём сострадании…
Я открыла глаза и едва не подскочила на месте, застонав. Руслан смотрел на меня с полуулыбкой. А тем временем мои правые рука и нога удобно устроились на нём.
– Прости, – виновато улыбнулась. – Я впервые спала не одна.
– Я так и понял, – усмехнулся муж.
– Я не дала тебе нормально выспаться?
– Всё в порядке, – поморщился он, пошевелился, и, опомнившись, я наконец-то убрала с него ногу. Но про руку забыла. И только сейчас осознала, что моя кисть лежит на его обнаженной груди. А прямо под ладонью я ощущаю бешеные удары его сердца… Неожиданно меня бросило в жар, и краска прилила к лицу.
– Ты покраснела? – заметил Руслан, нависая надо мной. От его внимательного взгляда меня пробирала дрожь.
– Нет, – дернула я головой и по привычке прикусила нижнюю губу.
– Я же просил тебя так не делать, – выдавил муж, опустив взгляд на мои губы.
– Как?.. – растерялась я.
– Кусать губы…
Я мгновенно разжала зубы, и мой рот непроизвольно приоткрылся. А дыхание… перехватило. Я приготовилась, сама не зная к чему. Или же зная? Мы словно подумали об одном и том же. И в следующую секунду Руслан наклонился и поцеловал меня. Необычно. Не так, как раньше. Осторожно и нежно, страстно… И моё тело моментально отозвалось трепетом…
Этот поцелуй уносил меня в какую-то неизвестную бездну. Обволакивал обжигающим теплом, заставлял разум отключаться. Я отвечала не раздумывая, бросаясь в омут с головой, и инстинктивно прижималась плотнее к крепкому телу… Я не осознавала толком, что происходит. Понимала лишь, что не хочу, чтобы это прекращалось. Не хочу, чтобы он останавливался. И в подтверждение своих мыслей обвила руками его шею. Однако почувствовала, что Руслан замер. А потом и вовсе отстранился. Я сразу же ощутила разочарование и не знакомое прежде опустошение.
– Нужно проведать бабушку, – ровным голосом отчеканил он, словно между нами сейчас не произошло ничего необычного.
– Да, я сейчас переоденусь и тоже пойду к ней, – промямлила я, неуклюже поднимаясь с постели, и, сгорая со стыда, выскочила из его комнаты.
Глава 40
Вернувшись с кладбища, мы не успели войти в дом, как нам навстречу ринулась Эльвира Эдуардовна.
– Руслан, зайди в кабинет, нужно поговорить, – скомандовала женщина сыну.
– Если ты не заметила, я занят, – бросил ей ледяным тоном Руслан. – Идём, бабушка.
– Думаю, она и сама способна добраться до своей комнаты, – пренебрежительно фыркнула Эльвира.
И внутри меня сразу же поднялась волна протеста. Бессовестная баба! Других слов для неё у меня просто нет! Можно подумать, она не видит, что Мария Григорьевна едва стоит на ногах. У бедняжки всё утро скакало давление. Мы с Русланом не отходили от неё ни на шаг. Но даже в таком состоянии она настояла на том, чтобы поехать на могилу к сыну. А Эльвира Эдуардовна, видимо, вовсе забыла о том, что только вчера похоронила мужа.
