не удалось.
Больше всего расстраивало очередное расставание с Мари, но в её положении о путешествии по вселенной можно было даже не думать. Перегрузки, неизвестность, риск нарваться на пиратов или недоброжелателей. Рисковать мы не могли и в результате приняли единственное правильное решение. Братья оставались с ней, а с собой я взял старших сыновей. В сложившейся ситуации им пришлось вникать в тонкости дипломатии и правления, хоть такой выбор был для них чужд.
- Я начинаю привыкать, что в твоей жизни меня остаётся всё меньше и меньше, - шептала Марика, лёжа в последнюю ночь перед отъездом на моей груди и чертя на коже узоры пальцами. Братья оставили нас наедине, занимаясь последними приготовлениями к длительному путешествию и дав возможность провести последние часы друг с другом. – Ты не подумай, Зан, я всё понимаю, но от этой тоски болит в груди, а постоянный страх, что вы не вернётесь, сводит с ума.
- Не могу пообещать, что оставляю тебя последний раз, - прижал к себе сильнее, зарылся рукой в волосы и оттянул, устанавливая зрительный контакт. – Скорее всего, мне придётся улететь, и не раз, но я всегда буду возвращаться к тебе, к детям, домой. Потерпи несколько лет, пока Ганзалеон встаёт на ноги и набирает силу. Сейчас ему мы нужны больше, чем самим себе. Ты сама видишь, как изменилась твоя жизнь, сколько общественной работы и обязанностей появилось у тебя, как у сакиа правящих. Это не наш выбор. За нас его сделали те, что напали и уничтожили дом. Мы должны выстоять, должны победить, должны заплатить свою цену.
- Я справлюсь, обещаю. Только возвращайся скорее ко мне.
Мари мягко коснулась моих губ своими, нежно прошлась язычком, и у меня снова сорвало крышу. Так всегда было рядом с ней. Голова отключалась, все дела уходили на второй план. Была она, её потрясающее тело, доверчивая зелень глаз, умопомрачительный запах и одуряющий вкус. Этой ночью малышка принадлежала только мне, и я без зазрения совести пользовался этим по полной. Достаточно было выпустить зверя и любить её неистово, страстно, без ограничений. После, когда Мари заснула, я долго лежал рядом, гладил животик и тащился от мелодичного перестукивания маленьких сердец, бьющихся ради жизни Ганзалеона.
Утром я простился с сакиа, обнял девчонок, потрепал по вихрам мальчишек и ступил на трап, стараясь не оборачиваться. Мне хватило бы одного взгляда на Марику, чтобы плюнуть на дипломатию и остаться с ней, наблюдая, как растут крошки в животе, принимая участие в их появлении на свет.
- Отцы позаботятся о маме и о сестрёнках, - сжал моё плечо металлическими пальцами Намилл, отчего я почувствовал лёгкую боль. Он ещё не до конца освоил управление протезом, и частенько применял больше сил, чем требовалось.
- Я знаю, сын, - постучал его по ладони, намекая на чрезмерную хватку. – Братья позаботятся о семье, а нам надо позаботиться о будущем Ганзалеона.
В этот раз мы взяли две устрашающие птички и начали свой обход с ближайших соседей, показывая всем совместный интерес и тесное сотрудничество. В будущем, когда нам удастся разобраться в устройстве убойного лазера, такие штуки появятся у всех наших партнёров. Тогда ни один шпион альянса не позволит войти в чужую систему.
Я торопился, проводя на переговорах по несколько часов, а затем снова отправляясь в путь, загоняя команду, не давая себе отдыхать, работая круглые сутки. Меня толкало навязчивое желание вернуться к Мари и успеть к рождению детей. Мы неслись на пределе, стараясь прыгать при каждой возможности, не думая о перегрузках и не замечая кровь, текущую из ушей. Две недели. Целых две недели у нас ушло на соседей нашего блока, и теперь требовалось лететь очень далеко.
На каждой планете нас просили продемонстрировать возможности лазера и с неверием спрашивали про силу ганзалеонских детей. Я подтверждал слабые способности малышей и уверял, что у взрослых они в стократ сильнее. А на Милоте Ганзалеон оброс новой легендой, когда с помощью сыновей и других парней с татуировками предотвратили покушение на правителя Милота. Ребята вспыхнули разом во время официального приёма. Мы еле успели вывести из зала людей, как следом раздался взрыв, превратив мебель и стены в труху.
- Я поражаюсь тупости и глупости напавших на вас, - поделился мнением Мон, правитель Милота. – С такой расой надо дружить, а не пытаться облаять и остаться без зубов. Уверен, по возвращении на Ганзалеон, желающих пополнить ряды содружества станет в разы больше. Отсеивайте их лучше, чтобы не пропустить шакалов. Со своей стороны я дам характеристику каждой планеты нашей системы и соседних на двадцать световых дней.
Через четыре месяца мы неслись домой с чувством выполненного долга и с огромным желанием утонуть в объятиях родных. По моим подсчётам, у меня было ещё три недели до родов, но с тройняшками их можно было ожидать в любой момент.
Я успел. Взбегал по лестнице под мучительные стоны Мари и обеспокоенные голоса братьев. Влетев в спальню, поймал взгляд сакиа, наполненный нежностью и безграничной любовью. Я смотрел на неё так же, а ещё с огромной благодарностью за то, что она есть. Каждую дочь я принял в свои руки, восхищаясь их красотой, похожей на маму.
- Хорошо, что ты вернулся, - устало проговорила Марика, прежде чем скатиться в лечебный сон. Она выглядела сильно похудевшей, бледной и измождённой, как никогда ранее.
- У малышки второе дыхание открылось, стоило увидеть тебя, - невесело посмотрел Тор, осторожно снимая грязную сорочку с сакиа. – Она больше суток от схваток выгибалась. Мы уже хотели помощь звать. Чуть с ума не сошли, смотрели, как Мари мучается, а сделать ничего не могли.
- Да и вообще, эта беременность тяжело проходила, - продолжил разговор Мак, перестилая бельё, пока я держал Мари на руках. – Ей не хватало тебя, энергии, сил. Последний месяц она почти не вставала с кровати, лежала, смотрела в стену и тосковала. Силой заставляли есть. Никаких эмоций с её стороны, даже во время занятий любовью, как бы мы не старались. Ощущение, что с твоим отлётом рубильник выключили.
- Почему не сообщили? – непонимающе уставился на братьев. – Связь плохая, но она была. Я бы развернул корабли и вернулся. Любой ганзалеонец понял бы меня и поддержал.
- Ради будущего, - с вызовом ответил Маклал. – Ты сам сказал, что мы платим свою цену за жизнь планеты. Ганзалеон больше, чем наш круг, больше, чем любой
