ты предлагаешь? — сжимаю челюсть, потому что ни при каких обстоятельствах не допущу, чтобы Нику было больно. И тем более не сделаю этого сама.
— Звучит ужасно, я знаю. Мне каждая мысль об этом доставляет боль, как будто глотаю стекло. — Он молчит. А смогла бы я признаться в своей миссии? А если бы миссия была как у него?
— То есть ты предлагаешь сделать вид, что мы с тобой влюблены и разбить сердце Ника? Ты — уйдешь и больше не будешь воплощаться на Земле. А нам с Ником что?
— Ты уже любишь его. Он, очевидно, тоже влюблен. Расставание усилит чувства и миссия будет пройдена. И я помогу тебе с оставшемся процентом прогресса в отношениях с матерью. Ник пойдет в терапию, а потом встретит хорошую женщину и сможет быть счастливым.
— Откуда?… — наверное, он умеет получать даже такую информацию из пространства. При мысли о Нике с другой в сердце неприятно сдавливает. Жириновский пишет петиции на разрешение плеснуть хотя бы полстакана. Шахматист говорит, что предложение выгодное. Богиня и восьмиклассница заранее рыдают.
— А что, если я не соглашусь? — с вызовом спрашивает Саша Белый через мои голосовые связки.
— Мне придется предать другого человека, которого я люблю — через каждое слово он делает небольшую паузу, как будто настраиваясь, как на шаги по подвесному мосту. — Хорошо подумай. Потому что даже если ты откажешься, что вас ждет? Он признается тебе, вы сможете быть вместе еще полгода? Год? А потом миссия будет выполнена и ты уйдешь. Это не предательство? А скрывать от него факт того, что ты из другого мира и у вас мало времени? А то, что у тебя особая связь с другим мужчиной?
— Что?
— Я чувствую твой особый контакт с кем-то. Это как прочный светящийся канат, вы связаны на уровне души. Может быть, прошлыми жизнями. — Задерживаю дыхание.
— Но я здесь первый раз — Жириновский растерянно выпивает воду из стакана. Даже Саша Белый замирает в непонимании.
— Вряд ли. Никогда заданием первой жизни не ставят любовь, тем более с ограничением по времени. Тебе по какой-то причине стерли воспоминания о предыдущих воплощениях.
— Не может быть, я помню подготовку. Я все помню — почти рычу в трубку.
— Не веришь, спроси их сама. — Спокойно и почти равнодушно отвечает Антон. Саша Белый и Жириновский уже пригнали танки.
— У меня мало времени — голос звучит сдавленно. — Пообщайся с наставником и перезвони мне.
Пороховая бочка из сомнений, злости, страха, любви, желания защитить, понимания и еще десятка оттенков, на которые способна психика, готова взорваться. Через пелену сюра, которым показался этот разговор, иду в комнату. Тело не слушается, как заледеневшая резина. Набираю горячую ванну. Богиня, как и остальные части, молча сидит за круглым столом, наслаждения нет. Цель — согреть скафандр и вернуть его нормальное функционирование.
На экранах бессознательного и сознания развешаны баннеры с самым страшным, что сказал Антон: “ТЫ ПРЕДАЕШЬ НИКА”. Сухие факты: я действительно использую его, чтобы выполнить миссию и вернуться в свой Мир; я чувствую особую связь с Сашей; даже если останусь, не знаю, кого в итоге выберу. Как меня занесло в эту точку реальности? Я не хочу никого предавать. А есть такой вариант, где выбирать не нужно? “Шведская семья!” — кричит Жириновский и скрывается в люке танка. Хорошо, что мое бессознательное не теряет чувство юмора даже в такой ситуации. Соглашаться на план Антона я точно не намерена. Никогда, ни при каких обстоятельствах. И теперь меня мучает вопрос об истинности моих воспоминаний. Может ли эта жизнь быть не первой на Земле? Если бы речь была не обо мне, сказала бы то же самое, что и Антон. “Те, кто впервые попадает на Землю проходят адаптацию, поэтому сосредоточены на физике мира”. Горячая вода согревает тело и меня немного отпускает. Проходит озноб и зажим в челюсти. Решаю связаться с наставником.
Мне так хочется понять, что вообще происходит и что с этим делать. Даже высшее Я растерянно вибрирует. Как будто нет правильного варианта. Какое решение я бы не приняла, кому-то будет больно. Хочется раствориться, как соль, в горячей воде и стать единой с Потоком вечности. Человеческие эмоции энергозатратны. В IC1101 есть специальные “СПА центры”, для восстановления после возвращения. Некоторым душам нужно немного “витаминов” и тишины, но бывают и те, кто отправляется в специальные “хабы” для реконструкции.
Сложность моей жизни небольшая, но я оказалась не готова к такому напору разных ощущений и выбору без правильного варианта. Сейчас бы в такую энергетическую “баню” для души. Я обязательно попаду в такую, после выполнения миссии.
Стараюсь настроиться на правильную частоту, чтобы связаться с кем-то из своих. Из-за потока мыслей, бурных обсуждений за круглым столом субличностей и дрожащего тела, сбиваюсь. Стараюсь успокоить нервную систему всеми способами: длинные выдохи через рот, похлопывания по плечам, центрирование. Перебираю разные варианты по очереди. Скафандр, согретый горячей ванной, наконец поддается. Мозг понимает, что опасности нет, выключает экстренный режим. В голове ТИШИНА. Белое бесконечное пространство, где нет направлений, нет времени. Ничего. Тихо. В теле СПОКОЙСТВИЕ, нет образов, нет движений. Тепло и расширение. Расслабление и спокойствие. Даже веки повисли как тряпочки, невозможно открыть глаза. И вокруг меня ПРОСТОРНОСТЬ, что-то широкое и большое. Что-то абсолютное.
В тишине, спокойствии и просторности я есть. Я есть, я здесь.
— Привет! — радостно касается меня энергия из пространства абсолюта. Это моя наставница Эстэ, сразу узнаю ее звонкость. Как же я скучаю. Словно ребенок в детском лагере, где не приняли и обижают. Мне хочется рассказать ей все, хочется плакать от боли, несправедливости и обиды. Но она и так знает. Она может трансформировать мое состояние одним касанием.
— Эстэ, расскажи мне правду? — мысленно спрашиваю ее. Мне не нужно формулировать слова, не нужно объяснять. Старая добрая прямая связь.
— Я могу рассказать тебе только часть — более спокойной энергией отвечает она. — Пока не время. Это для тебя хорошо.
Соглашаюсь. Эстэ “загружает” информационные потоки, это похоже на копирование на флешку. Сначала просто обрывки, образы, ощущения, как во сне. Потом более четко проявляется старинный город песочного цвета. Базар с яркими тканями и ароматами. У меня мужские руки. Рукам около 30 лет. Я влюблен, очень сильно влюблен. Сердце, как в колокол, бьется о ребра. Ее темные глаза пронзают насквозь. Но мы не можем быть вместе, она принадлежит другому. Она никогда не будет со мной. Накрывает волной боли и бессмысленности. Годы спустя, я люблю своих детей, я благодарен жене.
