class="p1">— Ву-у-упс! — взвизгнув, пошатнувшись, чуть не падает. Запинаясь о собственные длинные ноги. Удержавшись в вертикальном положении, тут же хохочет и бежит дальше, решительно и быстро приближаясь к береговой линии, это уже становится не смешно, а реально опасно. Слишком большая доля утопленников в мире приходится на тех безрассудных, которые по пьяни решили, что им море по колено. И я не горю желанием стать причастным к этой статистике.
Приходится прибавить шаг:
— Стеф, стой!
— А ты останови-и-и…
— Без шуток, — срываюсь на бег, догоняя ее, пытаюсь затормозить, хватая за локоть: — Хватит. Уже не смешно!
— Но я хочу купаться!
Карамелька уворачивается, юркнув мне под руку. Достаточно проворно для выпившей N-ное количество коктейлей разворачивается и отступает вперед спиной, загадочно улыбаясь.
— Карамелька, не дури. На дворе глубокая ночь!
— Мхм. О-о-очень глубокая…
Я шаг к ней, она шаг от меня.
— На пляже темно.
— О да!
Шаг к ней. Шаг от меня.
— Ты пьяна.
— Чуть-чуть, — щурит глаз, кокетливо прикусывая губу, продолжает пятиться. Покачиваясь и выдавая соблазнительные “охи” и “ахи”.
— Совсем не чуть-чуть.
— Может быть. Ну и что? Я тебе такая не нравлюсь?
— Да при чем тут это? Стеф, это небезопасно!
— А я не боюсь.
— Я боюсь. За тебя. Давай, — тяну руку, — пойдем в номер, я уложу тебя спать. Хочешь, даже сказку могу рассказать.
— Какую? Про принцессу?
— И дракона невротика с дергающимся глазом, который откусил принцессе голову, потому что она его не слушалась, Ростовцева!
— Нет, — морщит нос. — Не хочу такую сказку, — дует губы, аки капризный “ребенок”.
— Ладно, — выругавшись, бурчу, — а какую хочешь?
— О Русалке, бороздившей просторы синего моря. Ночью. Под звездами… — мечтательно закатывает глаза и грозно топает ножкой «принцесса». — Я хочу купаться!
— Так, понял. Придумал.
— Что?
— План. Назовем его «два П». Завтра днем вернемся на пляж и обязательно покупаемся. Я тебе обещаю. Вдвоем. Хорошо? А сейчас пойдем?
— А сейчас у тебя тоже есть план?
— Ага. «Три С» называется: спасение сумасшедшей Стефании.
Стеф хохочет.
Я улыбаюсь и делаю еще одну попытку сцапать ее за руку, но она вновь уворачивается:
— Не будь таким нудным, — шепчет с придыханием. — Я не хочу днем… Днем ску-у-чно. Я не хочу никакого плана «П». Я хочу «Н».
— И что это значит? Напиться и навернуться, свернув свою изящную шею?
— Немедленно нырнуть!
— Карамелька, ты вообще меня сл… — затыкаюсь.
Давлюсь вздохом, в мозгу коротит. Нижняя голова, та, что в джинсах, дергается в болезненных конвульсиях. Стеф стягивает через голову платье. Платье, под которым у нее нет лифчика.
— Ты что творишь? — рычу. — Это запрещенный прием! — полная деморализация противника.
Стеф не отвечает. Демонстративно отведя руку в сторону, разжимает пальцы и роняет платье на песок, замирая передо мной во всем своем обнаженном великолепии.
Вокруг темно. На пляже ни одного фонаря и ни души. Последнее особенно радует. Только мы, ветер, что треплет ее белокурые кудри, и море, что шумит за спиной, накатывая волнами на берег. Полный интим! Она стоит, не прикрываясь, не зажимаясь, гордо расправив плечи и вскинув подбородок. Шепчет взволнованно:
— Идем…? Со мной?
Я дергаю воротник футболки. Она неожиданно начинает душить. Как она там сказала? Купаться голенькими? «Чувак, да это мечта любого мужика!» — пламенно убеждает меня Нагорный-младшенький, выпрыгивая из штанов.
— Это хреновая затея, Карамелька, — выдает мой сердобольный язык.
— Да, почему?
Почему…
Я прохожу взглядом по ее телу, зависая взглядом на темных сосках. Возбужденные горошины торчат и манят, как самая сочная в мире ягода. Их хочется смаковать и смаковать! Во рту начинается активное слюновыделение. В мозгу гремит атомный взрыв.
Я опускаюсь взглядом ниже — на ней остались только белые трусики, и те ничего не прикрывают. Толку от них мало. Член у меня в штанах извивается змеей, уже готовый сорваться с места и оказаться максимально близко к развилке стройных ног Ростовцевой.
Она издевается!
Я хотел этого два, с*ка, года!
Пока я пытаюсь поймать связь с реальностью и сохранить хотя бы крупицы разнесенного в труху самообладания, Стеф делает контрольный в голову. Нет, сразу в обе! Подцепляет пальчиками трусики. Медленно, глядя мне в глаза, стягивает их с себя, позволяя кружеву съехать вниз. Переступает, зарываясь пальчиками в теплый песок. Улыбается, кокетливо прикасаясь губу.
У меня извилины в мозгу скручиваются бантиками и, выстреливая оттянутыми пружинами, бьют прямо по черепушке! В ушах трещат маракасы, а остатки крови единым потоком приливают в нижнюю голову. Скотство! Такая Стеф — это чертовски горячо!
Так почему я считаю, что купаться нагишом среди ночи — дерьмовая затея?
— Потому что утром ты будешь об этом жалеть, — говорю, продирая сквозь сжатые зубы. — Ничего хорошего из этого не выйдет! — выталкиваю сквозь скованное тисками желания горло. Говорю, даже несмотря на то, что о подобном повороте событий я мог только грезить. Говорю, ненавидя и проклиная себя в этот момент из-за упорного желания все сделать правильно. Я уже накосячил дважды за неделю. Больше не могу. Лимит исчерпан.
— Неправда, — делает шаг назад Стеф.
— Правда. Ты пьяна и не отдаешь себе отчета в том, что творишь.
— Но ты-то трезв.
— В том-то и проблема, — улыбаюсь, смягчая отказ. — У тебя не получится снова переложить всю ответственность за случившееся на мои плечи. Не в этот раз.
А Стеф все пятится и пятится. Ее ступни уже ступают по влажному песку, оставляя следы, которые тут же смывает море.
— М-м, а если я скажу, что… очень хочу тебя? В себе?
— То я умру от счастья, Стеф, — говорю серьезно, аж голос на мгновение дрожит. — А потом воскресну, чтобы сказать тебе, что ты обязана повторить мне это при свете дня и на трезвую голову. Только так.
— Глупый, надо пользоваться моментом, пока я пьяна! — Стеф смеется и делает еще пару шагов назад. Мои внутренние радары орут: «денджер»! Морская вода уже касается ее щиколоток.
— Я не из тех, кто пользуется такими моментами.
Медленно отступая, Карамелька все глубже заходит в море.
— Ну и ладно! — хихикая, делает еще один шаг. — Я все равно… — вздрагивает и визжит.
У меня вся жизнь перед глазами проносится, когда накатившая волна захлестывает ее до самой макушки, сшибая с ног. Блть!
— Стеф!
Я, перепугавшись, рву вперед.
Глава 26. Поцелуй меня
Сергей
Прямо в одежде залетаю по пояс и ловлю девчонку за талию, выдергивая из-под воды.
Стеф выныривает, смахивает воду с лица и смеется. Мокрая с ног до головы, но счастливая, как ребенок, получивший заветную игрушку под елку. Глаза блестят. Она обвивает меня руками за шею
