понравился, вот он:
Однажды ученик спросил у мастера:
— Долго ли ждать перемен к лучшему?
— В чем смысл жизни и что такое любовь?
— А почем мне знать? Отойди от шпинделя.
(Шпиндель — токарное приспособление).
В ответ я прислал анекдот практически на ту же тему, который нравится мне.
На собрании в ДЭЗе выступает сантехник Вася: " Как… твою мать, так х… вам, а когда мать твою…, так…дец!"
Голос из зала: "Правильно, Вася. Ты им еще про лампочки не забудь сказать!"
У меня завязался разговор с одним из комментаторов. Дело в том, что в этом анекдоте произносится целая матерная тирада, без которой соль его была бы утрачена.
Рассказывай я этот анекдот вслух, я бы, конечно, произнес всё полным текстом. Но печатая его, я, естественно, сделал лишь намеки на непечатные слова. С одной стороны, как приличный человек, а с другой — опасаясь блюстителей закона и нравственности. Так вот, мой собеседник призывал меня расрыть многоточия, от чего я наотрез отказался.
И мне вспомнилось, как однажды я рассказывал милый русский анекдот двум своим американским коллегам и приятельницам (обе университетские преподаватели и женщины совсем не глупые).
Анекдот таков. Некая посетительница приходит в аптеку и спрашивает: «У вас есть апельсины?» Ей терпеливо отвечают, что апельсинов нет и быть не может, ведь аптека торгует лекарствами, а не фруктами. Извиняется, уходит, потом приходит с тем же вопросом во второй, в третий, в четвертый раз. Повторяют объяснение, но всё менее терпеливо. А когда вопрос задается уже в десятый раз, решают повесить на двери объявление «Апельсинов нет». Тут же женщина высовывается из-за двери и говорит «Ага, были все-таки!».
Ноль реакции! Молчание, каменные, слегка недоумевающие лица. И я недоумеваю. Что случилось? В русской аудитории всегда реагируют хорошо, может быть, в английском переводе смак пропадает? Да нет, чему тут пропадать. Тогда что?
Молчание прерывается. Переговариваются между собой, потом объявляют: «Мы поняли. Эта женщина была просто глупая». Но тут же вопрос: «Но зачем же в аптеке вывешивали объявление? Ведь по закону они не обязаны были это делать».
И тут до меня дошло. Просто в разных странах люди по-разному понимают и воспринимают юмор. Помните, поляки недоумевали, что же русские нашли смешного в фильме «С легким паром». Французы обожают изящные, часто фривольные каламбуры и двусмысленности. Англичане — шутки, полные сарказма и самоуничижения, часто при абсолютно невозмутимой подаче, с «каменным лицом» (мистер Бин).
А американцам смешно, когда на кого-то падает шкаф или вмазывают в физиономию тортом.
И это не хорошо, не плохо. Просто все мы разные.
Форма и содержание
В диалоге с одним из комментаторов моего поста "Время — судья?" мы затронули извечную тему единства формы и содержания. В связи с этим мне припомнилась одна байка.
В некой компании разгорелся на ту же тему спор. Горячились, каждый приводил свои аргументы.
В дело вмешался присутствовавший там Лев Ландау. Известно, что великий физик славился, с одной стороны, искрометным юмором, а с другой — необыкновенной любвеобильностью.
"Все это ерунда", — сказал он. — "Вот что такое единство формы и содержания: у женщины должны быть такие формы, чтобы её тут же захотелось взять на содержание".
Мне хотелось бы привести некоторые комментарии, они сами по себе интересны.
Лана Кор
Хорошо, что он жил в прошлом столетии
Сейчас бы его за такие слова уже сожгли. Широкая общественность, в силу современных тенденций, посчитала бы его высказывание оскорбительным.
А мы лишились бы выдающегося ученого.
Ананьин Григорий
Ландау был не просто любвеобильным: женщины и сами отвечали ему взаимностью. По этому поводу кто-то заметил, что Ландау отнюдь не случайно специалист по сверхтекучести.
Алекс Никмар
Ландау, судя по всему, был тот ещё "физик женских тел“.
Игорь Резников
Это хорошо известно. Вспоминают, что когда его жене "доброжелатели" сообщали о беременности очередной студентки Ландау, супруга неизменно отвечала: "Ах, мой Даунька такой забывчивый…"
Глава 16.Пушкин — наше всё?
Пушкин — наше всё
Кто из нас не слышал эту постоянно и назойливо повторяющуюся фразу.
Сразу оговорюсь, я давний (с ранних школьных времен) восторженный поклонник Пушкина. Я восхищаюсь его чистым, свежим, полным жизни, отточенным языком — что в стихах, что в прозе. Его умением сказать все единственными словами. Глубиной его мысли. Часто его читаю, знаю многие стихи наизусть.
Но всё? А как быть с теми, кто равнодушен к Пушкину? Кто ему предпочитает, хорошо если Лермонтова, Блока или Баратынского, а то ведь и Асадова? Кто Пушкина и вовсе не читал (школьная программа не в счет) и не собирается? Запишем таких в маргиналы, ведь «Пушкин — наше всё»?
Со времени творчества Пушкина прошло уже два века. Накопились новые огромные пласты русской литературы. А кроме того, она развивалась и до Пушкина. Куда же мы всё это денем? Поместим одних, так сказать, в прихожую к Пушкину в качестве тех, кто готовил почву для его прихода, а других отправим на выход из его жилища, как эпигонов или последователей? В этом, на мой взгляд, первая опасность утверждения «Пушкин — наше всё».
Мне хочется процитировать замечательные строки И. А. Гончарова, взятые из его статьи о Грибоедове:
Пушкин громаден, плодотворен, богат. Он взял себе в эпохе всё, кроме того, что успел взять Грибоедов и до чего не договорился Пушкин.
Есть и еще две опасности. Я уверен, что выражение «Пушкин — наше всё» придумали, внедрили и распропагандировали власть имущие. Давно доказано, что лучший способ забрать себе мысли и влияние художника — это придать его фигуре официальный статус. Николай I был не дурак!
Вторая — опасность фразы «Пушкин — наше всё» для начинающего читателя. Представьте, что с этой фразой те, кто с Пушкиным еще не имел счастья общаться, приступают к этому общению.
Я спрашивал некоторых своих знакомых, каково их первое ощущение от Парижа. Все в один голос говорят, что Париж разочаровывает. А всё потому, что они с детства слышали фразу: «Увидеть Париж — и умереть». С теми, кто впервые встречается с Пушкиным, происходит, по моему мнению, точно то же самое.
Хотелось бы знать, что думают на этот счет коллеги по АТ.
Приглашая читателей к разговору, я и не думал, что это вызовет столь буйный всплеск читательских высказываний. Я получил более 200 комментариев и написал
Послесловие
Никак не предполагал, что моя скромная, небольшая заметка «Пушкин — наше всё?» вызовет
