безумно, складываясь в раскосые глаза и хищный оскал.
Кем может быть ловец снов, чье призвание — уничтожение самых опасных ловцов и порождений калейдоскопа? Ловец-Деморо, на чьи плечи эта роль была возложена самим калейдоскопом снов. Кто не боится смерти, потому что давно живет в долг. Как насчет того, кто решает проблемы, которые невозможно решить никаким другим способом. Того рода проблемы, которые не способен решить никто другой.
Проблемы, вроде трех обезумевших дремлющих, воплощающих демонический кошмар Багрового Жреца.
Привет, я Лаэр из Лира, нареченный Неуязвимым. И в свое время я был одним из Длани короля-бога. Указующий перст — Смерть.
А теперь я вернулся в этот мир, чтобы найти Ская и разрулить кое-какие проблемы, которые невозможно решить никаким другим способом. И как все мы знаем, Ская я уже нашел.
Глава 11. В любой непонятной ситуации кучкуйся и сразу бей всем хлебало
Смерть. Один из длани. Меньше, чем о нем, знали разве что о Предателе. Смерть никогда не афишировал себя, никогда не появлялся на публике. Он приходил лишь по делу, в тех случаях, когда Справедливость не мог решить проблему.
Чаще всего его работа была связана с весьма известными угрозами, где не требовалось проводить расследование, устанавливать вину и в целом судить кто прав, а кто виноват. Как, например, с правой рукой покойного короля-бога — дремлющим ловцом-советником по делам снов.
Или с Джуши — эгрегором кошмара одиночества. Хотя в том случае Справедливость все же вмешался, отобрав у Смерти работу. Впрочем, ему виднее. Смерть никогда не любил убивать разумных существ, будь они людьми или проявлениями снов.
Просто так получилось, что именно в этом деле он оказался слишком хорош. На самом деле Смерть всегда хотел путешествовать по разным местам. Побывать за тысячеглавым рубежом, посетить пустынный континент, народ которого не жаловал гостей. Отдохнуть на чудесных пляжах Шоу, посмотреть на механических птиц Анокса.
Посетить Великую Библиотеку, что находится в башне вне реки времени. Погулять по другим мирам, посмотреть на их чудеса. Однажды Смерть была в мире-кристалле, где люди жили на гранях, площадью в десятки и сотни километров. Однажды даже заскочил в изначальный Вавилон, расположенный в мертвом мире. Но к тому моменту в городе душ не осталось ничего интересного, после того, как его покинул Безголовый бог.
Успел даже сразиться с огромным черным драконом, правда решил продемонстрировать противнику свои гениальные тактические навыки и отступил. Это были прекрасные времена, которые Смерть по-настоящему любил, пусть и не помнил о них. А вот убивать не любил. Нет в этом ничего интересного.
Ирония в том, что именно эта черта и являлась главной в глазах всех остальных жителей Эдеа. А где жители, там и их сны. Где сны — там эфир. Где эфир — там и сила.
Если бы пепельная маска — символ Смерти, была самостоятельным сновидением, то это было бы сновидение кошмара, несомненно. Скорей всего, это был бы сон о безысходности и неминуемости смерти.
В Большом Классификаторе Сновидений насчитывается порядка ста сорока семи сновидений, символизирующих смерть. И далеко не все из них являются кошмарами. Есть смерть обычная, символизирующая горечь потери или радость избавления. Есть смерть абсолютная, как армагеддон, конец света, большой коллапс. Есть даже Архитектор-смерть, который победил и захватил весь мир в снах путников.
Есть смерть хорошая, дарующая начало чему-то новому. Есть смерть естественная, как часть вечного цикла жизни, одна из ее форм, где энергия по небесному колесу перетекает из одной формы в другую.
А есть смерть внезапная, грубая, кошмарная, злая, которая приходит туда, где ее не ждешь и тогда, когда ее не желаешь. У нее множество форм и видов, великое многообразие вариаций, созданных благодаря изощренным человеческим умам, посвятившим не одно поколение на поиск все новых и новых орудий убийства.
Каким вариантом была бы пепельная маска, если бы была сновидением? Всеми сразу. Она была бы кошмаром, символизирующим неминуемость наказания. Она была преследователем, неотвратимо настигающим свою жертву. Это была бы хищная смерть.
Но самое страшное в ней, то, что внушает в путников самые яркие эмоции кошмара, это безнаказанность. Потому что все жители Эдеа знают — Смерть не была судьей. Она была приговором, который сама же и выносила. Смерть могла прийти в любой дом, забрать любую жизнь и никто бы не посмел ее остановить. Да и не стал бы.
На самом деле все было совсем не так. На самом деле Смерть очень редко могла кого-либо безнаказанно убить. Но истинное и рациональное положение вещей — удел яви. А в мире грез правят эмоции. Поэтому пепельную маску видели именно так. Абсолютным и безнаказанным кошмаром.
Это касалось и простых путников и тех, на чьей душе лежал какой-либо грех. Последние напитывали символ особенно яркими и сочными страхами.
И что чувствует ловец, примеривший на себя маску Смерти? Получивший силу страхов тысяч смертных? На самом деле самым подходящим словом будет спокойствие.
Стал ли я кровожадным и безумных убийцей? Охотником, жаждущим настичь жертву? Почувствовал вседозволенность и безнаказанность? Нет. Именно что спокойствие.
Больше нечего бояться, не от кого убегать, не с кем спорить, нечего делить. Трое Багровых несутся прямо на меня? Ну да, неприятно. Но я ведь Смерть, и не таких били, и этих побьем. Ну что они мне могут сделать? Тому, кто уже побеждал самого сильного дремлющего всех времен? Того, кто вызвал катаклизм и призвал Джуши в этот мир?
Ну не смешите. Давайте одумаемся и разойдемся по домам, к чему нам все это? У меня нет причин делать вам больно и уж тем более убивать. Вы не сделали ничего плохого ни мне, ни моим близким, ни жителям этой земли, чьи сны наполняют силой пепел этой маски. Пока что.
Но как только вы приблизитесь и я смогу ощутить ваши намерения, то ни у кого больше не будет выбора. Мы сойдемся в битве и я точно знаю, чем она закончится. Потому и не хочу, чтобы она вообще начиналась. Нам нечего выяснять, не о чем спорить, незачем умирать, потому что исход предрешен и я его вижу.
Такова сила Смерти. Неминуемость. И спокойствие.
А еще это было странно, потому что непривычно. Это не была моя личная сила или навык. Я не тратил на это отдельный поток эфира. Маска пепла сама по себе даже не была источником силы или снов.
Просто образ, который напрямую не влиял ни на мое тело, ни на мою душу,
