его испортить. По-другому, сама собственными руками засовывала голову в пасть льву.
− Пап, мне надо с тобой поговорить, − задерживая дыхание и едва слышно проговорила я.
Отец присел в кресло, расправил листы газеты, положил руки на стол и скрестил пальцы. Весь его вид говорил о том, что он весь во внимании.
− Я понимаю, что я твоя единственная дочь, что ты хочешь для меня как лучше, но, − я сглотнула. – Но временами ты перебарщиваешь. Не качай головой, это так. И даже мои мольбы дать мне самой набить шишки, ты не обращал никакого внимания. Даже мамины слова на тебя не действовали. Я бы поняла твою гиперопеку, если бы я в хлам разбивала машины, крушила рестораны и через день попадала бы в руки правоохранителей, но. Я всегда вела себя безупречно, не давала тебе никаких поводов думать обо мне хоть на чуточку плохо. Тем не менее, ты всё продолжал лезть во все мои дела. И чтобы доказать тебе, что я самостоятельная, что сама могу всего добиться, я вышла замуж. И теперь…
− Замуж? – удивился отец, вставая со своего кресла, что я аж на месте чуть не подпрыгнула от его голоса. Зачем же так пугать, ведь можно и заикой стать.
− Д-да, − еле проговорила я, следя за его движениями.
Папа торопливо обошёл стол, подошел ко мне и присел рядом.
− Так, значит замуж вышла. И когда ты, позволь мне узнать, собиралась своего избранника нам представить? – как-то слишком спокойно он реагировал на мою новость, что пугало меня ещё сильнее, если бы он рвал и метал так, что стены бы тряслись. Что-то всё это не ввязывается в одну картину.
− Тут такое дело, пап… − слова не шли, застревая в горле.
Да и поведение отца, спокойное, меня выбивало из привычной колеи. Обычно мне приходилось с ним чуть ли не ругаться, повышать голос, угрожать и даже шантажировать, чтобы отвоевать себе хоть час свободы. Сегодня же он был невозмутим, будто ничего не случилось. И его непривычное поведение меня пугало. Куда делся мой прежний папа?
− Какие могут быть дела? Всё, ничего и слышать не хочу. Моя дочь вышла замуж, а я ни слухом, ни духом. Надо матери сказать, чтобы сегодня же вечером устроила праздничный ужин, а ты приведёшь своего мужа. Познакомимся с ним, узнаем поближе, − папа сжал мою руку, затем поднялся с дивана и направился к своему шкафу с полным арсеналом. Открыл дверцу и застыл в задумчивости. – У меня теперь есть зять. Уму непостижимо.
Пока папа примерял на себе роль будущего тестя, я заламывала руки, не зная, как теперь сообщить ему о разводе. Это сравнимо с тем, что ты сперва предлагаешь ребёнку его любимую сладость, а потом отбираешь.
− Папа, тебе не кажется, что ты торопишь события? – я решила подойти издалека, немного свернуть с прямой дороги.
− Как это спешу? Ты уже замужем? Замужем. У меня есть зять? Есть. Так приводи его домой к нам знакомиться. В старину с будущим родственником, конечно, знакомили заранее, просили её руки, но нынешняя молодежь… − опустошая наполненный стакан проворчал он. – Прыткая очень. Сами всё самостоятельно решают. Про внуков, надеюсь, ты не собираешься сегодня же нам сообщать? Или тоже будете скрывать до последнего?
− Отец! – вскочив с дивана, возмущённо воскликнула я, почувствовав, как заалели мои щёки. – Какие ещё внуки? Мне всего… − цифры я не стала озвучивать. – И вообще, я с ним развожусь. Не сошлись мы с характерами.
Выпалила я и выдохнула, заодно присела на диванчик обратно. В кабинете после моих слов наступила тишина, лишь соприкосновение бутылки к бокалу дало знать о том, что папа не превратился в статую, а переваривал полученную информацию.
− Как разводишься? А зачем тогда за него замуж выходила? – мой отец на чём-то «сидит», что даже после двух ошеломительных новостей от меня ведёт себя весьма спокойно?
Я просто не могла поверить своим ушам и глазам. Игорь Тимофеевич показывал чудеса выдержки. Мне хотелось подойти к нему и удостовериться, а точно ли пожилой мужчина, что был вместе со мной в кабинете, по-настоящему мой отец? Может, его подменили? Может, отец нанял себе двойника? Ну не может папа вести себя так, когда в моей жизни творится чёрте что. Прежний отец не выдержал бы и всыпал мне ремня, да так, чтобы я сидеть не могла.
− Хотела тебе доказать, что я больше не маленькая девочка, которую ты слишком опекаешь, и сама могу справиться со своей жизнью, − пробурчала я. – Но я не смогла. И мне нужна твоя помощь, чтобы быстрее оформить развод.
Снова звякнула бутылка, хлопнула дверца, после папа присел в своё кресло. Я подняла голову, встречаясь с глазами отца.
− Так доказывай дальше, − папа отсалютовало мне бокалом. – Раз начала свой путь, так иди до конца. Нечего останавливаться на полпути. Самостоятельная жизнь, знаешь ли, она такая, без усердия не бывает. И развода, дочь, никакого не будет, − свои последние слова он припечатал стаканом по столу.
На этот раз я вздрогнула. От неожиданности от его слов. Что?!
− В смысле не будет развода, пап? – я не понимала, что происходит. – Ты случайно не снимаешься в передаче «Розыгрыш»? Куда смотреть? Где висят камеры, − я повертела головой, в надежде увидеть хоть одну камеру в кабинете.
− Нет никаких камер. И ты прекрасно знаешь, что я не люблю сниматься, − разворачивая газету произнёс отец. – А тебе следует вернуться к мужу. Про развод можешь забыть. Ты хотела получить самостоятельную жизнь? Получила. Вот и продолжай её строить. А теперь езжай к мужу и поговори с ним. Не забудь потом сообщить, когда матери всё-таки готовить праздничный ужин. Нам бы не хотелось ударить лицом в грязь перед зятем. Он всё-таки будет нам как сын, − и папа углубился в чтение газеты, игнорируя меня.
Мне ничего не оставалось, как уйти. Отец ясно дал понять, что дальше он разговор продолжить не намерен. И я была удивлена, хотя вру, я была в ступоре от его слов. Мой папа, что так оберегал меня, но именно сегодня отказался помогать исправить мою ошибку, когда я сама к нему обратилась. Что это? Я, наконец-то, смогла до него достучаться или что-то другое? Он так своеобразно хотел доказать, что без его вмешательства моя жизнь
