Видимо, врач подал какой-то сигнал, потому что медсестра привела Лерку и вышла.
Лерка, несмело войдя в кабинет, подбежала и прижалась к матери. Юля обняла девочку и ласково потерлась носом о ее волосы, усадив дочь к себе на колени. Алексей Максимович попросил пересадить девочку на стул и начал задавать ей вопросы. Мать слушала вопросы и хмурилась – они ей совсем не нравились – доктор явно провоцировал девочку, выводя ее из равновесия. Лерке вопросы тоже не нравились, и она все более скупо отвечала на них, все чаще и чаще отделываясь просто мотанием головы и все ближе придвигаясь к матери.
– Лера, признайся, ты ведь просто выдумала эту Аришку, чтобы не ходить в садик, да? Тебе же не нравится в садик ходить? – доктор уставился на опустившую голову девочку.
Неожиданно Лерка подняла голову и взглянула прямо в глаза Алексею Максимовичу.
– Ты меня по себе судишь, светило психиатрии? – в голосе девочки явственно прозвучала насмешка. – Ты же заранее знаешь, что происходит в голове у детей. Они же просты и понятны, не так ли?
– Что? Что ты говоришь? – в глазах ошарашенного доктора явственно читались растерянность и непонимание.
– А дочку свою помнишь ли, светило? Сколько ей лет было? Двенадцать? Учиться она не хотела, потому и с пятнадцатого этажа прыгнула, не ошибаюсь?
Алексей Максимович, побагровев, нащупал узел галстука дрожащими руками и резко рванул его, не в силах отвести взгляд от глаз, в которых металось пламя. Юля же просто онемела, глядя на дочь и не узнавая ее. Сейчас Лерка невероятно напоминала ей ту девочку на качелях… Разговором, тоном, построением фраз, этой насмешкой, звучащей в голосе…
– Откуда… – с трудом прохрипел он.
– Откуда знаю? – склонив головку набок, переспросила девочка. – Я и не только то знаю. А расскажи-ка мне, гений медицины, как ты дочку свою ремнем лечил, когда она из школы в слезах прибегала? Как ты ее таблетками пичкал, когда она сквозь рыдания умоляла тебя перевести ее в другую школу? Как ты ее, упиравшуюся, на глазах всех учеников за руку в школу тянул? Не позабыл ли?
– Вон… – на выдохе прохрипел доктор, с силой рванув воротник рубашки, душивший его.
– А помнишь ли ты, врачеватель душ детских, что ты дочери своей сказал в спину, когда она на подоконнике перед окном открытым стояла, а? «Ты полное ничтожество и конченная лгунья, и не пытайся меня испугать. Садись и учи уроки. Ты не способна на столь серьезный поступок, как шаг из окна!». Так все было, а, лекарь? Помнишь ли?
– Пошла вон отсюда! – окончательно выйдя из себя, хрипло закричал доктор. – Убирайтесь! – в дверь встревоженно заглянула медсестра. – Выведи их отсюда! Немедленно! – заорал Алексей Максимович на медсестру.
Испуганная и ничего не понимающая Юля, схватив дочь за руку, потянула ее к двери. Лерка послушно пошла за ней. В дверях девочка выдернула ладошку из рук матери и, вернувшись к столу, посмотрела прямо в глаза доктору.
– Все необычное пугает, правда? Так проще навязать свою волю и выбить дурь из ребенка, чем вникнуть в его проблемы, верно? Связать его, например, привязав к стулу, или унизить при всех – тоже хороший метод воздействия. Ведь для достижения твоей цели все меры хороши, не так ли? – девочка развернулась и вышла из кабинета. Вслед ей полетела подставка для ручек, ударившаяся об дверь.
– Никого ко мне не пускать! – прохрипел Алексей Максимович, с третьей попытки попав дрожащим пальцем в кнопку селектора.
Откинувшись в кресле, он глубоко дышал, пытаясь успокоиться. С трудом открыв непослушными руками ящик стола, достал купленный вчера пузырек с сильнодействующим препаратом от давления. Взял таблетку, рассыпав его содержимое по столу, с трудом засунул ее в рот, и, проливая на себя воду, не в силах удерживать стакан ровно, запил ее водой. Закрыл глаза, пытаясь отогнать от себя пульсирующую красноту…
Внезапно, сорвавшись с места, он бросился вон из кабинета. Расталкивая мешавших ему людей, он словно лось ломился к выходу из поликлиники. Наконец, выбравшись на улицу, на ходу стягивая с себя белый халат, толкая встречных прохожих, не успевавших увернуться от него, он настойчиво шел к машине. Швырнув халат на землю, он сел в машину и вдавил педаль газа в пол.
Примчавшись домой, Алексей ввалился в квартиру и, не разуваясь, прошел в комнату. Достав из секретера альбом с фотографиями дочери, он принялся вытаскивать из него фото и в бессильной ярости рвать их, бросая смятые клочки бумаги на пол. Разорвав все фото и повыдергивав листы из альбома, он швырнул изувеченную обложку в стену и обессиленно опустился в кресло, закрыв глаза руками.
– Плохо тебе, да? – раздался знакомый до боли детский голос.
Алексей, дернувшись, открыл глаза. Перед ним стояла его дочь. Стояла и смотрела ему прямо в глаза. Молча. До тех пор, пока он не начал судорожно хватать ртом воздух, раз за разом дергая разорванный ворот многострадальной рубахи. Тогда девочка улыбнулась, глядя на него, и, повернувшись к нему спиной, растаяла.
Глядя расширенными глазами на то место, где только что была его дочь, Алексей Максимович встал, прошел в бывшую комнату дочери и, открыв окно, сделал шаг в пустоту.
Юля, вылетев из кабинета психотерапевта, потянула за собой дочь в конец коридора, и, встав перед ней на колени и вцепившись в плечики девочки, встряхнула ее.
– Лера, что это сейчас было? – бескровными губами прошептала мать.
– Когда? – Лерка смотрела на нее непонимающим взглядом.
– Что ты наговорила врачу про его дочь? – в ужасе шептала Юля.
– Какую дочь? – сморщила лобик Лера, явно собираясь заплакать. – Мам, ты чего?
– Что ты говорила в кабинете? – с трудом выговорила побелевшая девушка, ощутимо встряхнув дочь. – Лера, что ты говорила?
– Что спрашивал, то и говорила… Как меня зовут, сколько мне лет, про Аришку, что мы играем, что меня в лесу дедушка нашел… – наморщив лобик, пыталась вспомнить Лерка. – Маам, он мне не понравился… Давай больше к нему не пойдем, ладно? Зачем мы к нему пошли?
Отпустив плечи дочери, Юля села на ноги. В ее голове билась одна мысль: «Я сошла с ума?» Закрыв руками лицо, девушка, делая глубокие вдохи, пыталась успокоиться.
– Мам… Мааам! – звала плачущим голосом Лерка, дергая мать за руку. – Маам! Ну ты чего? Мам! Перестань! Мне страшно, мам! Пошли домой, а? Ну мамулечка… – уже плача, лепетала Лерка. – Я домой хочу!
– Сейчас поедем, Лер… Сейчас…
Юля, поднявшись, с трудом доковыляла до банкетки, стоявшей у стены. Откинув голову, девушка закрыла глаза в попытке унять головокружение. Лерка уселась рядом, положив голову матери на колени.
– Лерчик, принеси мне воды, пожалуйста, – слабым голосом попросила Юля.
Лерка, сбегав к кулеру, принесла матери стаканчик с водой. С трудом достав из сумки прописанные доктором лекарства, Юля выпила таблетки. Почувствовав себя лучше, девушка, крепко взяв дочь за руку, пошла к машине.
