Выстроились в линию, чтобы держать присутствующих в поле зрения. Если запустить огнем в одного, остальные успеют разрядить четыре пистолета, а с трех шагов промахнуться сложно. Только если кремень даст осечку…
— Туши, я сказал! — рявкнул «мундир». — Серебра захотел, колдун⁈
Чародей напряженно вздрогнул, оценивая направленные в него пистолеты. Угроза могла оказаться блефом, но если они знали, куда идут и кого встретят…
Ротерблиц подчинился, медленно поднимая руки. Комната погрузилась в полумрак.
— Ты! На пол! Брось! — приказал главный сигийцу.
— Не дури… — шепнул Ротерблиц.
— Молчать! Считаю до трех, — предупредил «мундир», занося саблю. Трое направили на сигийца пистолеты. — Раз… два…
Финстер поставил оружие на предохранительный взвод и по очереди опустил пистолеты на пол, осторожно подпнул их к ногам главного. Руки поднимать не стал, но держал их на виду.
— Вы, двое! Сюда! — скомандовал саблей «мундир». — Оружие на пол! Руки, чтоб видел!
Бруно послушно бросил пистолет. Растерянный писарь, опасливо косясь на «мундиры», поднялся с кровати. Оба подошли на нетвердых ногах, не проявляя ни малейших признаков неповиновения.
Один из «мундиров» зашел Ротерблицу за спину. Чародей почувствовал затылком близость холодного дула пистолета. Еще двое сделали схожий маневр, оказавшись позади пленников.
— На колени, руки за голову! — скомандовал главный «мундир».
Первым подчинился писарь. За ним на пол опустился Бруно. Немного помешкав, приказ выполнил и чародей. Сигийца пришлось усаживать силой. Опускаясь, он чуть повернул на Ротерблица голову и моргнул. Пиромант боковым зрением уловил блеск отразившегося света фонарей.
— Смотреть вперед! — велел «мундир» позади сигийца, заламывая ему руку.
— Кто вы такие и по какому пра… — Ротерблиц прикусил язык на полуслове. Болезненный удар рукоятью пистолета по плечу недвусмысленно объяснил, что сейчас не лучшее время для дипломатии.
— Молчать.
Главный «мундир» опустил саблю и полез за пазуху. Ротерблиц похолодел и забыл, как дышать, увидев, что тот достал. «Мундир» издевательски ухмыльнулся, потряс матово блестящими в свете фонарей браслетами обструкторов и приблизился, скрипя половицами.
Мысли в приступе паники начали путаться. Ротерблиц облизнул пересохшие губы, медленно откидываясь назад, лишь бы даже случайно не коснуться холодного металла обструкторов. Лучше вообще оказаться бы на другом конце города, где это паршивое изобретение инквизиции, или кого-то еще более древнего и безжалостного, не попадалось бы на глаза. Однако, когда «мундир» передал браслеты подчиненному, стала очевидной неизбежность быть закованным в эту создающую внутренний вакуум противоестественную… насмешку бытия.
Ротерблиц тяжело сглотнул. Оставалось несколько секунд — после будет уже поздно что-либо предпринимать. Он понадеялся, что взгляд сигийца был знаком и что чародей расценил его верно.
Он почувствовал ледяное касание обструктора на запястье, подавил в себе инстинктивное желание биться в истерике и бешено орать, сосредоточился на огоньке внутри фонаря одного из «мундиров».
Огонь подчинился и угас.
Следом за ним погас и второй фонарь.
Комната погрузилась во тьму.
— Что за… — растерялся главный. — Вяжи его! — тут же спохватился он. — Свет!
В ответ на его требование почти одновременно вспыхнули две вспышки, выхватывая из мрака фигуру сигийца. По ушам ударил перекат грохота выстрелов. Спереди и сзади раздались короткие вскрики. Ротерблица сильно толкнуло в левый бок. Он упал на пол. Почти сразу сверкнули ответные вспышки выстрелов, бьющих по глазам и ушам.
Одна.
Короткий взмах меча, рассекающий сверху-вниз «мундир» сзади.
Другая.
Главный выставил саблю для защиты. Звон стали. Удар. Лязг падающего на пол железа. Крик.
Третья.
Большая фигура метнулась назад, вгоняя меч в живот «мундира», державшего на прицеле Бруно с писарем.
Секундная заминка. Топот ног по скрипучему полу. Крик Маэстро. Звон бьющегося стекла.
Еще одна вспышка.
Сигиец задрал руку «мундира» к потолку, располосовал ему горло кривым кинжалом.
Ротерблиц поднялся на колено. В его ладонях вспыхнуло пламя, ярко освещая комнату.
Вонючий пороховой дым неохотно рассеивался. На полу лежало пять тел. Бруно катался и ныл сквозь зубы, держась за живот. Сигиец припер последнего «мундира» к стене и вбил ему кинжал в грудную клетку по рукоять. Резко обернулся, сверкая серебряными бельмами.
Ротерблиц не сразу сообразил, что не так. Еще раз пересчитал тела на полу и только сейчас понял, кого не хватает. Глянул на разбитое окно, из которого тянуло свежим ночным воздухом.
Четвертый этаж, подумал чародей. Этот баран спрыгнул с четвертого этажа.
Сигиец выдернул джамбию. Тело «мундира» сползло по стенке и завалилось набок. Финстер стряхнул капли крови с лезвия, убрал кинжал в ножны за спину, нашел на полу свои пистолеты и протянул к ним руки. Оружие вернулось владельцу. Сигиец убрал разряженные пистолеты в кобуры на груди и зашагал в центр комнаты, где лежал один из «мундиров», пронзенный мечом в живот насквозь. Он перевернул труп носком сапога, придавил и выдернул меч.
Бруно застонал, кое-как скрюченным вставая на колени.
Сигиец, не обращая на его стоны внимания, подошел к окну, выглянул на улицу. Смотрел не больше пары секунд. Затем вогнал меч в ножны. Молча поднялся на подоконник, держась за раму, и также молча, придерживая шляпу, шагнул вниз.
Ротерблиц кашлянул, проглатывая ругательство. В том, что этот баран шагнет с четвертого этажа и с ним ничего не станется, чародей даже не сомневался. В ушах все еще стоял звон от выстрелов, из-за которого он не расслышал крики и топот на улице.
Чародей поднялся. На полу валялись обструкторы и матово блестели в свете колдовских огней. Ротерблица передернуло от омерзения. Он осторожно подошел и от души пнул проклятые браслеты под кровать. Сразу же стало легче.
— В порядке? — спросил он, подойдя к Бруно.
— Нет! — хныкнул тот, подняв перекошенное от злобы и ярости, покрасневшее лицо. — Я чуть не обосрался!
— Хм, могло быть и хуже, — почти спокойно произнес Ротерблиц и протянул Маэстро руку.
— Этот пидор!..
— Врезал под дых и сиганул в окно. Я понял, — сказал чародей, ковыряясь мизинцем в левом ухе.
— Чтоб у него ноги по боты в сраку влезли! — процедил сквозь зубы Бруно, тяжело поднимаясь.
Ротерблиц осторожно приблизился к окну, хрустя битым стеклом, оперся о подоконник и выглянул. В ладонь впился осколок. Чародей выдернул его, слизнул выступившую каплю крови и замер. Сплюнув на пол, он ухватился за раму и перегнулся через подоконник, освещая пустую улицу. Внизу никого не было: ни сигийца, ни мертвого, с ногами по боты в сраке писаря.
— Убираемся отсюда, — торопливо проговорил пиромант, отвернувшись от окна.
Бруно разогнулся, потирая тощее пузо, и согласно кивнул. Нашарил взглядом валяющийся на полу пистолет и шаткой походкой поковылял к нему.
Ротерблиц направлялся к выходу, когда услышал мучительный, едва слышный кашель. Чародей остановился, обернулся, освещая комнату.
Главный «мундир» лежал на спине, зажимая рану под грудиной, и еще дышал. У него было рассечено наискось лицо, на пол натекло много крови. Мутные глаза были приоткрыты. Он еще раз кашлянул.
Ротерблиц взглянул на него, посмотрел на Бруно.
— Ну нет, — запротестовал Маэстро, мигом поняв намек. — Я тебе не этот… убивать людей не собираюсь!
Чародей шмыгнул носом, перекинул огонь в левую руку и нагнулся за лежащей на полу саблей. Офицерской. Смутная догадка прокралась в мысли, однако Ротерблиц настойчиво отогнал ее.
Он взял саблю лезвием книзу, подошел к умирающему, глубоко вздохнул, разгоняя сомнения и ненужную жалость, и вогнал саблю в живот «мундира». Об пол мягко шлепнула ослабевшая рука. Что-то сверкнуло в неровном свете огня.
Чародей присмотрелся внимательнее. Заметил и Бруно, склонился над теплым еще трупом и оттянул полу сюртука. На жилетке висел значок. Маэстро бесцеремонно сорвал его, выпрямился, показывая находку Ротерблицу.
Геральдический щит с парой имперских львов, разделенных мечом.
Пиромант поморщился, чувствуя, как к горлу подкатывает бессильная ярость.
— Это… — сглотнул Маэстро.
— Большие проблемы, хэрр Бруно, — отстраненно произнес Ротерблиц.
Значок выпал из дрогнувшей руки бывшего нищего, тяжело и слишком уж громко бухнув о деревянную половицу.
— Охуенно большие проблемы, хэрр Бруно!
* * *
По лестнице они практически слетели в полной темноте, умудрившись не переломать себе ноги только чудом адреналиновой горячки. Ротерблиц несся, перескакивая по несколько ступеней, врезаясь
