так… гроши.
Стал Афонька подворовывать. Так, по мелочи, чтоб с голодухи не помереть. Тут его и заприметили… только не рассказывайте, малолеток без призора по Питеру много шатается, самим им не выжить, вот и сбиваются в стаи. К одной такой малец и пристал. А тут оказалось, что почерк у него о-го-го какой красивый, да и рука твердая, а еще любой почерк он может повторить, стоит только посмотреть, почти без ошибки. А ежели будет небольшой фрагмент, да в котором почти все буквы будут представлены, так он вам этим почерком что хош напишет! Ну как такого талантливого паренька и не пригреть? Нашлись добрые люди. Пригрели, копейку дали малую, чтоб сам с голоду не помер, да маменьке что-то мог занести. И стал Афанасий писарем, только писал он не официальные бумаги, а всяко-разно и разными почерками. Особливо хорошо у него долговые расписки получались.
Так он почти пять лет потратил на совершенствование своего прекрасного писарского таланта. Ну а потом, сколь веревочке не виться, а вытащат ее самый-самый кончик полицейские чиновники. Эти господа хорошие работу свою знают. А как начнут кулаками махать, так кому угодно правду показать захочется. Вот так и вся ватага, в которой трудился юный стахановец писчего труда, была переловлена и осуждена. А вот Афоньке повезло. Он сумел сбежать. Чернила вовремя кончились. Думал, у матушки отсидеться.
Только через недельку пришел к ним домой один неприметный такой дяденька. Да, по молодости лет не подумал Афонька, что первое место, где его искать будут, так это семья. Вот так он и познакомился с господином Маркеевым. Работал сей господин на государство. И решил он, что парень с такими талантами пропадать не должон. Пришлось Афанасию учиться. Сперва Русскому языку, чтобы писал грамотно, а потом пошли и языки иноштранные, ибо чем больше человек знает и умеет, тем для него лучше. И стал молодой человек писать всяко-разно, но только уже для государева человека. Господин Маркеев сей имел дело к флоту, служил где-то в Кронштадте. И вот уже три года молодой человек работал на него не покладая рук. А что тут такого? Три года обучения, теперь вот отработка. Денежка завелась у Афанасия. Был он парнем бережливым, вот уже с матушкой и Варьке на приданное собрали. Приданное невелико, да девка добрая, так что и жених у неё появился. Не царевич-королевич, и даже не купец какой, но мастеровитый и основательный мужик, пусть и с двумя детьми, вдовец, так это такое дело, житейское. Теперь бы еще Стешу замуж выдать, вообще красота будет!
Вчера вечером господин Маркеев, одетый в гражданское платье, снова оказался у него дома. Одевался он как мещанин среднего достатка, но всегда разно, так что вряд ли кто поймёт, что это был тот же человек, что и десяти дней ранее.
— Поговорим, Афонька! — бросил и ушёл. Погодя пару минут молодой человек вышел из дому, понятно, господин изволят что-то важное поручить, так это не в первой, чего уж нам тут кочевряжится. Казалось бы, где двум людям можно спокойно побеседовать? Так в трактире, а их тут у нас ажно три, один другого хуже. Вот, фигурка морячка исчезла в заведении Михеича. Ну дк да… жрать там особо не пожрёшь, пойло тоже отвратное, но поговорить можно, плавали, знаем. Обождав еще минуту-вторую, Афанасий смелым шагом вошёл в заведение, половой с прищуром посмотрел на него, узнал, чего уж тут, сразу же оценил и деньгу, которая может быть при клиенте. Понятно, к нему спешить малой не будет. Ан ин и не надо. Парень прошёл к столику в углу таверны, который занял его беспокойный господин.
— Иван Митрофанович! Со всем почтением к вам!
— Присаживайся, любезный.
На столе материализовались две большие кружки пива. Маркеев при нём ни разу ничего крепче пива не пил. На удивление, напиток оказался хмельным, да не разбавленным.
— Хорошо пивко! — удовлетворенно крякнул Афанасий, заметил на столе высушенную до каменной крепости воблу, взглядом попросил разрешения, получил его и стал быстро чистить шелуху.
— Мне, Афонька, плохого не нальют. Пей пока да слушай. Дело есть к тебе.
— Так мы завсегда-с, со всем усердием, только прикажите-с.
Закивал головой юноша, уверенный, что дело пойдет об изготовлении очередной бумаги. Только на сей раз Маркеев его сумел удивить.
— Нет, Афанасий, на сей раз так просто не получится. На сей раз ты мне понадобишься в Кронштадте. Завтра поутру приедешь, найдешь там вот по этому адресу госпожу Корж, Анну Ядвиговну. И у неё будешь меня ждать. Значится так, одежонку возьми теплую и темную, порши на ноги, так, чтобы ступали без скрипа. Нам тихонько прослизнуть надо будет. И о том, куда и к кому — молчок. Я появлюсь ближе к полуночи. До моего приходу выспись. Понял?
— Как же, сделаем, Иван Митрофанович, не извольте беспокоиться, ни одна живая душа.
— Вот и молодец. Тут три рубля. Это тебе на завтра, на проезд, за работу завтра рассчитаюсь. Не обижу.
— Да как можно, Иван Митрофанович, что я не понимаю, всё сделаем в лучшем виде.
— Не брал бы я тебя, Афонька, да один боюсь не справлюсь. Так что смотри, не подведи меня.
— Не извольте беспокоиться. Вы же знаете, я коли работа так тверезый, как стеклышко.
— Знаю, потому и дело с тобой имею. Ну, бывай…
Маркеев в два глотка осушил остатки пива и покинул заведение, оставив на столе денежку. Афанасия начала давить жаба, половому тут на чай оставалось ух как, тут и копейки хватило бы, но ополовинить оставленное не рискнул, рука у морячка тяжелая, от всякой глупости его отучили в самом начале знакомства. Да и за двоих рассчитался, чего уж тут. Юноша допил хмельной напиток, еще какое-то время раздумывал, как бы ему с Михеичем тоже наладить отношения, чтобы ему тут такое же наливали, впрочем, не с его счастьем. Тот типчик ушлый, господ за версту чует.
Что за авантюра ждет его, Афанасий и не подозревал. Госпожа Корж оказалась дамой весьма почтенного возраста. Узнав, что посетитель ее от Ивана Митрофановича, только кивнула головой и провела парня в бедно обставленную, но чистую комнату. Там была небольшая тахта из мебели еще круглый стол и несколько стульев. Сразу же юноша воспользовался советом Маркеева и заснул, благо, молодому организму сон был нужен всегда. Под вечер он был разбужен и накормлен. А в одиннадцать за ним зашел морячок. О чём они говорили с хозяйкой дома, Афонька не слышал.
— Ну что, парень, в уборную сходил? Молодец, тогда двинули.
Ну, они и двинули в сторону
