Разрешения войти нет.
Тихонько захожу сама, осматриваясь в освещённом кабинете. Прохожу к столу и пытаюсь найти хоть одну рамку, но не нахожу. Присаживаюсь в просторное кресло и жду Хаджиева. Хотя руки сами тянутся к ящикам, но я бью себя по ладоням.
Жду минуту. Две.
И не выдерживаю.
Открываю первый ящик и нахожу фотографию. Лежит ко мне спинкой. И зачем он её так положил?
Достаю, веду пальцем по стеклу, рассматривая маленького мальчика на фотографии. Фото обрезано так, что видно только маленькую коляску и чьи-то ноги. На фото его никто не обнимает и даже не держит на руках.
Присматриваюсь и поджимаю в обиде губы.
Хаджиев – придурок.
Они ведь как две капли воды похожи!
Всё то же – даже глаза.
– Что ты здесь делаешь?
От испуга и внезапного голоса чуть не роняю фотографию.
Поднимаю быстро голову, замечая Самира, выходящего с веранды.
– К тебе пришла, – прячу рамку обратно в ящик.
– Поэтому роешься в моём столе? – выгибает вопросительно бровь. Вот, вроде, спокоен, а говорит так… Неоднозначно.
– Ну-у-у, – протягиваю. Встаю с кресла и судорожно пытаюсь найти выход из данной ситуации. Кроме того, чтобы подойти к нему и опустить ладонь на грудь, ничего я не придумала. – Да. Всё именно так.
– Честно, – похвально кивает головой. Взгляд его скользит вниз, на моё платье. Оценивает его и коротко произносит: – Неплохо.
– Не хочешь прогуляться? – вдруг произношу. – Камилла спит, я не знаю, чем себя занять. Можем сходить до берега. Я не стала выходить за территорию участка без тебя.
Неловко говорить с ним после того, как он сказал о тесте.
Я чувствую себя немного грязной и сама верю, что ребёнок не его. Но это ведь не так.
– Если ты против… – сглатываю.
– Пошли, – неожиданно летит. И просто разворачивается и снова возвращается на веранду. Не знаю, зачем, но я иду за ним. Выхожу на улицу, где уже темно. Замечаю плетёные стулья, стеклянные столики… И вижу лестницу, по которой сейчас и спускается Самир. Бегу за ним, осматриваясь по сторонам. Здесь я ещё не была.
Равняюсь с ним.
– А в каком мы городе?
Я любопытная.
– Мы на острове.
Да, это я уже поняла.
– А название?
– А тебе оно что-то даст?
Громко и недовольно выдыхаю. Общаться с ним невозможно.
– Нет, – отворачиваюсь от него. Пусть лучше идёт и молчит.
Я иду следом за ним. Выходим за пределы участка и вместе идём по каменной дорожке. Чёрт, ночью тут ещё красивее, чем днём.
Мы доходим до берега быстро. Я вижу одинокий дом и не сдерживаюсь, чтобы не спросить.
– Кто-то живём прямо у моря?
– Нет, – как-то безразлично отвечает. Или же спокойно. Сейчас вообще вокруг ни души. Только мы вдвоём, тишина и звуки волн, ударяющиеся о берег. Может, всё же, это спокойствие, а не безразличие? Умиротворение, черт. Хотелось бы. – Просто дом. Туда может войти любой желающий. Пойдём.
Он идёт вперёд, засунув руки в карманы шортов. Домашних. Никогда его таким не видела. Даже теряюсь, но всё же иду за ним. Мы заходим в просторный домик, в котором никого нет. Мебели по минимуму. Зато на глаза сразу бросается огромная арка, пройдя через которую попадаешь на деревянный мостик.
– Отсюда любят прыгать в воду, – проходит дальше Самир. Мы снова оказываемся на улице, стоя на деревянном мостике без ограды. – Здесь неглубоко. А вот там…
Кивает на конец строения.
– Ногами до дна уже не дотянешься.
Я сглатываю, смотря в воду. Она ведь не так далеко от нас. Даже метра нет. На мгновение представляю, как падаю в неё и тону, дёргаясь и пытаясь выбраться на сушу.
Хочу шагнуть назад, чтобы быть поближе к Хаджиеву. Делаю это, и ногу, которая и так порой не слушается после отравления, пронзает неожиданной и резкой болью. Хватаюсь за неё, издаю болезненный стон.
– Милана?
Я выпрямляюсь, натягиваю улыбку и разворачиваюсь к Самиру.
– Всё в порядке. Просто что-то стрельнуло.
Делаю шаг вперёд. И ногу не чувствую. Меня косит в сторону, и я взмахиваю руками. Когда понимаю, что лечу вниз, за мостик, смотря в испуганные глаза Хаджиева.
Страх обволакивает своими щупальцами, пока я осознаю, что сейчас упаду в воду. А плавать я не умею. Становлюсь камнем, что идёт на дно.
И я боюсь не за себя, а за маленькую жизнь у меня под сердцем. А вдруг ударюсь? Или... Даже думать не хочу.
Ловлю воздух ртом, чтобы не задохнуться, но ничего не получается. Губы немеют.
Несусь вниз с хаотичными мыслями в голове. Но тут неожиданно, словно лучик света, грубая ладонь хватает меня за запястье.
Один рывок, и я снова стою двумя ногами на мостике, а вздымающаяся от страха грудь утыкается в торс Хаджиева.
– Если хотела поплавать, – рявкает. – Могла и сказать!
Понимаю, что это всего лишь защитный тон и слова.
Я видела его глаза в этот момент. Широкие, удивлённые. Паника билась о стенки тёмного зрачка.
А там, внутри, что-то странно промелькнувшее в радужке напоминало волнение.
Утыкаюсь лбом в его ключицу и тихонько соплю в его майку.
Черт, как же я испугалась… За нас обоих.
– Случайно вышло… – выдыхаю. Тело колотит всё. Кажется, моя дрожь передаётся и Самиру, раз он сильнее прижимает меня к себе за талию.
– Безногая, – шипит. – Ходить не умеешь. Тебе ходули купить? Или костыли?
– Не надо, – отрицательно качаю головой. Вдыхаю аромат его тела и прикрываю глаза. Как же хорошо сейчас стоять вот так вот, слушать его ругательства и обнимать горячее тело, не отпускающее меня ни на секунду. – Просто это немного последствия того дня.
– Ясно, – отвечает сухо. – Пошли отсюда, пока ты опять не навернулась.
Я киваю, поддерживая его. Если раньше это место было волшебным, то теперь какое-то… Фу.
Лишь делаю шаг, как оступаюсь снова. Благо, Самир не отпускает меня, иначе я сейчас ударилась бы носом о мостик.
– Опять нога?
Киваю.
– Наступать больно, – говорю честно. – Ничего, сейчас пройдёт, и пойдём. Мне нужна минутка.
Я уже и купаться не хочу, ничего не хочу. В дом бы побыстрее, а там пластом упасть на кровать и уснуть.
– Ждать тебя ещё, – недовольно бухтит. И подхватывает меня на руки, кривясь от боли.
Плечо!
– Отпусти меня, – прошу его. – Ты же ранен.
