международной обстановке, знающие политические группировки за границей и владеющие по крайней мере двумя иностранными языками. Учитывая всю важность работы этого отдела, мы неоднократно обращались в ЦК с просьбой дать для постоянной работы людей указанной квалификации, но пока безрезультатно. Ясно, что раз отсутствие работников мешает ИНО ВЧК справиться с основной своей задачей, каковой является непосредственное выявление иностранного шпионажа, белогвардейских, политических и экономических группировок за границей и их связей в СССР, то не приходиться удивляться, что многие может быть и очень ценные материалы, касающиеся лишь косвенно наших заданий остаются неиспользованными”[258].
Озабоченность подбором кадров для работников за рубежом, с одной стороны, так и для деятельности по линии внешней контрразведки – с другой, стало причиной обращения чекистского руководства в ЦК в начале сентября 1921 г. с предложением взять на учет всех коммунистов, владеющих иностранными языками. 5 сентября 1921 г. Оргбюро одобрило это предложение и поручило С.И. Сырцову и В.М. Молотову его отредактировать[259]. 12 сентября 1921 г. когда Президиум ВЧК дал указание ИНО разослать всем членам Коллегии, в НКИД и Наркомвнешторг для ознакомления проекты инструкции о въезде иностранцев и их регистрации, и в случае получения согласия дать на утверждение зампреду ВЧК, С.Ф. Реденсу было предложено в 24 часа выяснить, сколько коммунистов, владеющих иностранными языками, зарегистрировалось в МК партии, какие должности они занимают и для какой работы подходят, а также запросить губЧК о результатах взятия на учет этой категории партийцев[260].
После реорганизации ВЧК в ГПУ в феврале 1922 г. возросла роль заграничной разведывательной деятельности органов госбезопасности. Соответственно совершенствовались структура, подбор и расстановка кадров внешней разведки. Положение об ИНО ГПУ от 28 июня 1922 г. так определило задачи разведдеятельности за рубежом в порядке их приоритетов для Советского государства:
– Выявление на территории иностранных государств контрреволюционных организаций, ведущих подрывную деятельность против нашей страны.
– Установление за рубежом правительственных и частных организаций, занимающихся военным, политическим и экономическим шпионажем.
– Освещение политической линии каждого государства и его правительства по основным вопросам международной политики, выявление их намерений в отношении Советской России, получение сведений об их экономическом положении.
– Добывание документальных материалов по всем направлениям работы, в том числе таких материалов, которые могли бы быть использованы для компрометации как лидеров контрреволюционных групп, так и целых организаций.
– Контрразведывательное обеспечение советских учреждений и граждан за границей.[261]
Для решения этих задач было создано шесть географических секторов, ведущих агентурную работу за рубежом. Впоследствии они были преобразованы в отделения, и число их увеличивалось по мере роста количества резидентур, расширения географических рамок работы и появление новых направлений деятельности разведки.[262]
Если направления деятельности разведки в целом были определены, то об отдельных организационных формах работы по-прежнему возникали разногласия между чекистским и военным ведомствами. 22 ноября 1922 г. в Реввоенсовет поступило предложение по слиянию агентурных аппаратов Иностранного отдела ГПУ и Разведупра РККА. Согласно проекту ИНО в качестве организационного центра сосредотачивает руководство закордонной и прикордонной работой в области политической, экономической, военной, активной, военно-политической, военно-технической и контрразведки (внешней и приграничной). Агентурный аппарат Разведупра переходил в ведение ИНО; соответственно, личный состав, материальные и технические ресурсы Агентурного отдела Разведупра должны были быть переданы в распоряжение ИНО. Вновь образованные объединенные зарубежные резидентуры должны были, формально оставаясь органами военной разведки, являться и органами ГПУ и наоборот. Начальник отдела назначался по согласованию РВС и председателя ГПУ и в работе по линии военной разведки был подчинен начальнику Разведупра, а по линии политико-дипломатической разведки и контрразведки – начальнику ИНО. Сотрудники объединенного отдела и его зарубежных резидентур должны были приниматься только с согласия ГПУ.
Фото 26. Советский агитационный плакат, призывающий к бдительности и беспощадной борьбе с диверсантами и вражеской агентурой. 1930-е гг.
Предложенный ГПУ проект вызвал серьезные возражения со стороны начальника военной разведки А.Я. Зейбота. Их он обосновывал тем, что данный проект не является проектом объединения агентуры на паритетных началах и представляет собой фактическую передачу агентуры военной разведки в чекистскую, и за Разведупром лишь право участия в разработке годичного плана разведки и поручения отдельных заданий. Никакого влияния на оперативную работу Разведупр иметь не будет, т. к. начальник ИНО не подотчетен начальнику военной разведки.; и вся работа будет зависеть от “симпатий начальника ИНО к военному ведомству”. Зейбота поддержал член РВСР С.С.Данилов)[263]. Результатом этого стало то, что создания объединенного агентурного отдела чекистских и военных разведок не произошло, однако в ряде стран были объединенные резидентуры и начиная с октября 1923 г. начальник военной разведки входил в Коллегию ГПУ с правом совещательного голоса.
Не случайно в этот период имелся ряд случаев как перехода из военной разведки в чекистскую, таи и обратно. В качестве примера подобного перехода, можно привести биографию Лазаря Семеновича Фельдмана (1888-после 1945, член компартии с 1919). С 1918 по 1921 г. он служил на административных и командно-политических должностях в Красной армии, главным образом в Туркестане, а затем был переведен инспектором в ПУР РВСР. В 1921 г. Фельдмана откомандировали в Военную академию на Восточный факультет. Но одновременно с учебой он в начале 1922 г. стал уполномоченным ИНО ГПУ и проработал там около года. Однако затем с сентября 1923 г. Фельдман оказался вновь в кадрах армейских военнослужащих: был комиссаром 4 корпуса, и, окончив академию в мае 1924 г., спустя 3 месяца по линии военной разведки стал работать в Англии под прикрытием должности референта полпредства[264]. «Обратным» примером, и тоже связанным с Англией, может служить судьба Абрама Яковлевича Гринфельда (1891–1932, член компартии с 1917). В годы гражданской войны Гринфельд был помощником начальника контрразведки Одесского округа при Автономной коллегии по борьбе с контрреволюцией, возглавляемой Христианом Раковским, затем командовал партизанским отрядом, служил следователем военного трибунала и военполитинспектором 1-й Заднепровской армии Украины, комиссаром штаба особой кавбригады 12 армии и комиссаром снабжения 7 дивизии этой армии. Затем он стал сотрудником для поручений военной разведки РВС Республики, откуда был вновь командирован в 12 армию, но уже в качестве уполномоченного Регистрода, после чего работал в Европе по заданиям Разведупра РВСР – на Генуэзской конференции, формально заведуя Бюро печати. Затем же официально работая управделами при полпреде в Лондоне Леониде Красине, выполнял задания ИНО ГПУ до 1923 г.[265]. Можно предположить, что переводу Гринфельда на службу внешней разведке способствовал Соломон Могилевский, пересекавшийся с ним на Генуэзской конференции, где находился в период между руководством ИНО ВЧК-ГПУ и полпредством (с августа 1922 г.) ГПУ в Закавказье.
Весной 1922 г, Могилевского на посту начальника ИНО сменил М.А.Трилиссер, до этого
