class="p1">Я улыбаюсь.
― Ну, без помощи тебя и твоего брата я бы точно не справилась.
― Да вы только посмотрите на это… Пирс и Уортингтон работают вместе. Кто бы мог подумать? ― Он хихикает. ― Я рад, что мы успели. Было приятно помочь сегодня. Я думаю, что в следующем году, может быть, мне стоит стать заняться организацией.
― Ни за что на свете, братишка. Извини, но моя девочка ― единственная, кто подходит для этой работы, ― вмешался Джексон, подходя и переплетая свои пальцы с моими. ― Готова?
― Да. Давайте покажем этому городу, что бывает, когда две «враждующие» семьи объединяются и устраивают вечеринку века.
Глава 18
Очень праздничная вражда
Джексон
Я стою посреди переполненного зала, весь город окружает меня, и единственное, что я вижу, ― это Эмма Уортингтон.
Если бы месяц назад вы сказали мне, что я влюблюсь в девушку, которую всю жизнь ненавидел, я бы рассмеялся вам в лицо и сказал, что вы сошли с ума.
И все же я стою здесь, безнадежно влюбленный в нее.
Я наблюдаю за тем, как она откидывает голову назад, как смех льется с ее губ, как ее белокурые локоны колышутся на талии в ответ на слова Квинн Грант. Я наблюдал за ней последние десять минут, молча потягивая пиво.
Она чертовски красива и полностью в своей стихии.
Несмотря на ее переживания и все препятствия, вечеринка удалась. Я имею в виду, насколько это возможно, когда наши семьи находятся по разные стороны помещения, делая вид, что друг друга не существует, и используют жителей Клубничной лощины в качестве буфера между ними.
Понятно, что люди получают удовольствие, оркестр поддерживает оживление в зале, но в воздухе все еще висит… тягостное напряжение.
Все как бы замерли, затаив дыхание, ожидая, что вот-вот что-то произойдет, и я их не виню.
― Боже, как много всего произошло за три недели.
Подняв глаза, я вижу, как Оливер с улыбкой подходит ко мне, перехватив мой взгляд на Эмму.
Разве это не правда?
Но я пожимаю плечами. ― Что ты имеешь в виду?
― Не делай вид, что ты не запал на эту девушку, Пирс. ― Смеясь, он опрокидывает пиво. ― Ты не сводишь с нее глаз с тех пор, как она вошла в дверь.
― Да, ты прав, я запал с первого дня. Я уверен, что драка с ней из-за щелкунчика и то, что меня на ночь бросили в вытрезвитель, возможно, было лучшим, что когда-либо случалось со мной. У меня не было ни единого шанса.
Он хихикает. ― Я знал, еще в тот день, когда ты сидел в моем баре, что тебе конец. Черт, ты сам еще не знал этого тогда.
Группа переключается на «I'll Be Home For Christmas», и это моя песня.
― Извини, чувак, мне нужно потанцевать с моей девушкой.
― Иди, иди. Загляни в бар на следующей неделе, чтобы мы могли наверстать упущенное, когда ты освободишься от обязанностей организатора вечеринок.
Кивнув, я оставляю его и направляюсь через амбар к Эмме и Квинн. Я провожу рукой по ее бедру, и она подпрыгивает от удивления.
― Привет. ― Я ухмыляюсь. ― Извини, что прерываю, Квинн. Могу я увести Эмму потанцевать?
Квинн поднимает бровь и кивает, явно потрясенная тем, что мы не вцепились друг другу в глотки.
Я сказал Эмме, что больше не буду прятаться, и я серьезно. И здесь, на нашей вечеринке, я хочу танцевать с ней и заглушить все это проклятое напряжение.
Повернувшись к ней, я спрашиваю:
― Мы можем потанцевать? ― и предлагаю ей свою руку.
Она вкладывает свою ладонь в мою, и я увлекаю ее за собой к краю танцпола, выбирая менее людное место в глубине, чтобы мы могли поговорить. Ее руки обхватывают меня за шею, и мы медленно покачиваемся в такт музыке, мои руки крепко обнимают ее талию, прижимая к себе. К счастью, ее родители находятся в дальнем конце амбара, поэтому мы скрыты от их взглядов толпой. Они весь вечер просидели за столиком в углу, не пытаясь скрыть своего недовольства.
― Знаешь, я так и не смог сказать тебе, как прекрасно ты сегодня выглядишь, ― шепчу я.
Она нахально ухмыляется.
― О! Точно, не успел. Но если ты хочешь сказать мне об этом сейчас… Я слушаю.
― Этот рот. ― Я наклоняюсь вперед, покусывая ее губы, и она тихонько попискивает мне в рот. Когда я отстраняюсь, ее щеки раскраснелись от смеха, а красные губы приоткрылись. ― Я не могу перестать смотреть на тебя, Снежинка. Это платье, обнимающее все твои изгибы… красный цвет твоих губ, счастье в твоих глазах. Но даже без всего этого, ты… ты самая красивая девушка в этой комнате, без сомнения.
― Ты… пытаешься соблазнить меня, Джексон Пирс? ― отвечает она, и я не могу сдержать смех, который срывается с моих губ.
Эта. Девушка.
― Возможно. Как у меня получается?
Ее руки сжимают волосы на моем затылке, и она приподнимается на носочках, притягивая меня к своим губам. За мгновение до того, как они коснулись моих, она шепчет: ― Я бы сказала, что твои шансы очень высоки.
― Простите, что прерываю.
Мы оба отпрянули назад и увидели Марка из хозяйственного магазина, который стоит рядом с красными щеками и выглядит крайне смущенным тем, что прервал нас двоих.
― Марк? Все в порядке? ― спрашивает Эмма, делая шаг назад.
Марк чешет голову и морщит нос. ― Ну, то есть, я думаю, это зависит от того, кого ты спрашиваешь, правда? Возможно, там, у бара, возникли разногласия.
Эмма застывает на месте, ее глаза расширяются, и паника затапливает ее лицо.
― Черт, ― ругается она и проносится мимо Марка.
Я следую за ней, бросив через плечо извиняющийся взгляд.
Сцена, очевидно, только начинает разворачиваться, когда мы оба останавливаемся перед баром. Дженсен и папа переругиваются с мистером и миссис Уортингтон, и я чувствую, как в воздухе нарастает напряжение.
Черт. Я надеялся, что этого не произойдет.
― Да, похоже, ты получил именно то, что хотел, не так ли? ― Отец Эммы фыркает, задирая нос еще выше, если это вообще возможно, и я не думаю, что это закончится хорошо.
Дженсен качает головой, прежде чем ответить:
― Ну да, как будто мы имеем какое-то
