Дворецкий очень удивился:
— В библиотеке? Я не знаю ни о чём подобном, сэр.
— Возможно, леди Глостер не рассказывала вам об этом, — заявил Холмс с невозмутимым видом.
Дворецкий поморгал по-стариковски слезящимися глазами и вышел из комнаты.
Вскоре появилась леди Глостер. Она была красивой женщиной с тонкими чертами лица и поразительными зелёными глазами. На ней было дорогое элегантное платье. Её лицо показалось мне слишком бледным, а на щеках и на шее виднелись следы от ударов в виде кровоподтёков. Она подошла к нам с решительным видом, как будто готова была дать отпор грозному противнику. В руке она держала наши визитные карточки.
— Мистер Холмс? — сказала она. — Как приятно снова видеть вас.
— Это мой коллега, доктор Уотсон, — представил меня Холмс. — Вы можете быть с ним так же откровенны, как со мной.
Женщина вспыхнула от негодования и резко выпрямилась:
— Какая наглость! С какой стати вы решили, что я стану откровенно говорить с кем-то из вас?
Холмс взглянул на неё с состраданием.
— Леди Глостер, позвольте мне уверить вас, что единственное, что может спасти вас, — это честность. Вы были в доме Чарльза Базиана вчера. Видимо, вы пришли забрать какое-то письмо.
Холмс достал бумажник и вытащил из него клочок бумаги, который нашёл в камине Базиана.
— Полагаю, именно на такой бумаге вы пишете письма. Во всяком случае, ею пользуется ваш муж. Он не раз писал мне.
Лицо леди Глостер побледнело ещё сильнее, хотя казалось, что это уже невозможно. В её глазах застыл ужас.
— Позвольте мне добавить, — мягко продолжил Холмс, — что склонен оправдать ваши действия. Во всяком случае, насколько я понимаю обстоятельства кончины мистера Базиана. Однако это всё же убийство. И я обязан собрать всю информацию относительно этого преступления. Только когда я узнаю все детали, то смогу сделать верные выводы. Если нужно будет сообщить о чём-то полиции, я непременно это сделаю.
Леди Глостер зашаталась, и я испугался, что она упадёт в обморок. Но она усилием воли заставила себя собраться и опустилась в кресло. Спустя минуту она сурово взглянула на Холмса.
— Вы ничего не знаете, — произнесла она как можно твёрже. Леди Глостер старалась казаться спокойной, но голос её дрожал: — А это всего лишь клочок обгоревшей бумаги.
Холмс присел на стул напротив неё. Я продолжал стоять.
— Вчера в начале девятого вечера вы вошли в ворота дома Базиана, прошли через сад и оказались у стеклянных дверей, что ведут в библиотеку, — тихо сказал Холмс, глядя ей в глаза. — Вы увидели, что внутри никого нет. Двери были закрыты только на щеколду. И вы подняли её, просунув в щель между дверей лезвие складного ножа, который принесли с собой. В библиотеке вы, скорее всего, принялись искать бумаги. Их потом сожгли в камине. Вы нашли бумаги до появления Базиана или когда он уже пришёл? Не важно. Должно быть, вы услышали, что кто-то поворачивает ключ в замке, и наспех спрятались за ширмой, которая стоит около стены. Вам пришлось переставить одну из створок ближе к стене, чтобы вас не было видно. Пока всё верно?
Всё это время леди Глостер смотрела на Холмса в немом ужасе. Казалось, ещё немного, и она сойдёт с ума. Когда Холмс задал ей вопрос, её глаза забегали, как у загнанного животного, которое пытается понять, в какую сторону бежать.
— К-как? — прошептала она.
— В комнату вошёл Чарльз Базиан, — неумолимо продолжил Холмс. — Он находился там какое-то время. Тогда вы и увидели, где находится его тайник, не так ли? И он достал оттуда бумаги, за которыми вы пришли?
Леди Глостер машинально кивнула. Слова Холмса настолько потрясли её, что она перестала лгать и уворачиваться.
— Я так и подумал. Потом вы подождали немного. Он назначил вам встречу?.. Иначе зачем он достал из тайника именно то, что вы искали? Вы должны были дать ему что-то в обмен на письма. Возможно, деньги?
Леди снова кивнула:
— Д-да… Я должна была дать ему денег. Пять тысяч фунтов в обмен на свои письма…
— Ах так, значит, это был шантаж. Я предполагал это. Может быть, вы расскажете нам, что случилось потом? — спросил Холмс.
— Н-нет, вы отлично справляетесь. — Она глубоко вздохнула. — Просто замечательно. Как будто вы были там… и следили за мной.
— Ну что ж. В течение нескольких минут Базиан сидел на стуле и читал газету, чтобы скоротать время. Вдруг стеклянные двери распахнулись, и в библиотеку вошёл другой посетитель. Для Базиана это было такой неожиданностью, что он выронил газету из рук. Это был огромный ласкар, и выглядел он зловеще. Он требовал что-то от Базиана, скорее всего деньги за опиум, поскольку Базиан употреблял этот наркотик. Наверное, Базиан бывал в опиумном притоне, который держал ласкар. Базиан стал отпираться. Либо у него не было такой суммы, либо он просто не хотел платить. Возможно, он ждал ваших денег, чтобы отдать ласкару долг. И тогда…
— Достаточно! — перебила его леди Глостер. Она резко встала, будто хотела выйти из комнаты. — Что вы будете делать со всей этой информацией? Может быть, вы хотите денег в обмен на мой покой?
Она снова села, закрыла лицо руками и зарыдала. Её плечи затряслись.
Холмс подошёл и нежно опустил руку ей на плечо.
— Леди Глостер, поверьте, мы приехали вовсе не для того, чтобы причинить вам вред или чтобы шантажировать вас, как это делал Базиан. Как я уже говорил, мы с доктором Уотсоном на вашей стороне. Однако в этой истории есть некоторые… м-м-м… несоответствия. И их нужно разрешить. Повторюсь, человека убили, и я должен знать, кто за это несёт ответственность. Всё, что нам нужно, это восстановить справедливость. Поверьте, если в этом деле вы не столько преступник, сколько жертва, я не выдам вас полиции. Даю вам слово.
— На меня вы тоже можете рассчитывать, — подтвердил я. При виде страданий бедной женщины у меня сжималось сердце.
Леди Глостер подняла голову, и мы увидели её прекрасное лицо всё в слезах. В её покрасневших глазах промелькнула надежда.
— Вы говорите правду? — спросила она, глядя то на Холмса, то на меня.
Холмс достал носовой платок и протянул ей:
— Вытрите слёзы.
Она взяла платок, и Холмс улыбнулся:
— У вас синяки на шее. Прошу вас, скажите, откуда они?
Она дотронулась до шеи, будто до этого не знала, что вся в кровоподтёках, потом опустила руку. Она сжала носовой платок Холмса, выпрямилась и глубоко вздохнула, видимо собираясь с духом.
— Я верю вашему слову и поделюсь с вами своей историей, хотя мне ничего другого не остаётся, ведь вы и так знаете слишком много.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Она стала рассказывать, всё ещё сжимая в руках носовой платок.
