Маковский, и.о. генерального секретаря ХМК; д-р Карой Тот.
Об отмене клятв на старые обряды
Доклад митрополита Ленинградского и Новгородского НИКОДИМА
Более трехсот лет минуло с тех пор, как в Русской Православной Церкви возник раскол старообрядчества, а последствия этого печального явления церковной жизни продолжают сказываться и до настоящего времени. Много усилий с обеих сторон – новообрядческой и старообрядческой – было потрачено в прошлом на то, чтобы доказать неправоту другой стороны.
Трезво мыслящие церковные люди обеих сторон понимали всю пагубность и никчемность взаимных раздоров и глубоко скорбели о разделении русских православных христиан. Предпринимались попытки на определенных условиях достичь соединения. Наибольший успех выпал на долю так называемого единоверия, хотя оно окончательно и полностью не решило проблемы прекращения раскола. Другие предложения и действия, предпринятые для разрешения этой проблемы, также не дали положительных результатов. Главным препятствием на пути к возможному взаимному сближению Русской Православной Церкви и старообрядцев служат клятвы Большого Московского Собора 1667 года. Возможна ли отмена этих клятв вообще? И если да, кто правомочен окончательно решить этот вопрос, чтобы он был приемлем и для старообрядцев? Чтобы ответить на эти вопросы, необходимо остановиться на истории возникновения клятв, выяснить причины их и понять их истинное содержание, а также отметить, в каком направлении решался вопрос о клятвах Высшей Церковной властью раньше, и на основании всего этого сделать соответствующий вывод.
Непосредственным поводом к возникновению в Русской Православной Церкви старообрядческого движения, а затем раскола послужили, как известно, реформы Патриарха Никона (1652–1658) по исправлению богослужебных книг и церковных обрядов, предпринятые им в целях достижения единообразия между русской и греческой церковно-богослужебной практикой.
Патриарх Никон, изменяя русские богослужебные чины и церковные обряды по современным ему греческим образцам, исходил из ошибочного взгляда, что «существующие у нас с греками разности (в чинах и обрядах. – Примеч. мирт. Никодима.) растлевают нашу веру»[35], почему устранение этих разностей считал делом таким же необходимым, как и «очищение Православия от ересей и погрешений»[36]. Отсюда крутая и поспешная ломка русской церковной обрядности, к которой Патриарх Никон приступил вскоре после вступления на Патриаршую кафедру.
В 1658 году, перед наступлением Великого поста, Патриарх Никон разослал по московским церквам «Память», т. е. распоряжение, которым предписывалось при чтении молитвы св. Ефрема Сирина «Господи и Владыко живота моего» класть 4 великих и 12 поясных поклонов, а также совершать крестное знамение тремя первыми перстами.[37]
Этим единоличным и совершенно не мотивированным распоряжением Патриарха Никона отменялся прежний обычай класть при чтении молитвы св. Ефрема Сирина 16 великих поклонов и совершать крестное знамение двумя перстами. За последним обычаем, двуперстием, стоял авторитет Стоглавого Собора (1551), который вменил в обязанность всем русским православным христианам полагать на себе крестное знамение только двумя перстами.[38] Естественно, что против такого распоряжения Патриарха Никона открыто восстали некоторые влиятельные лица из духовенства: епископ Коломенский Павел, протопопы Иоанн Неронов, Аввакум, Даниил, Логгин и некоторые другие.
Подобная реакция на первые распоряжения Патриарха Никона была вполне закономерной, потому что Патриарх Никон, при всем величии своего положения и Патриаршей власти, не имел права единолично отменять постановление Стоглавого Собора относительно двуперстия.
Встретив со стороны духовенства протест своим первым распоряжениям, Патриарх Никон в дальнейшем в проведении реформ опирался на постановления Поместных Русских Соборов, которые созывались им в 1654, 1655 и 1656 гг.
Клятвы Антиохийского Патриарха Макария и Собора 1656 года
За разъяснениями вопросов обрядового характера и поддержкой своих реформ Патриарх Никон обращался к приезжавшим в Москву Патриарху Антиохийскому Макарию, митрополиту Сербскому Гавриилу и другим иерархам, которые за богослужениями заявляли русским, что православному христианину следует изображать на себе крестное знамение тремя первыми перстами, а кто изображает двумя перстами, тот подражает еретикам и проклинается.[39]
Дальнейшие события с возложением клятв развивались следующим образом. «В начале апреля 1656 г. прибыл в Москву молдавский митрополит Гедеон от молдавского воеводы Стефана с просьбою о принятии Молдавской земли под русскую державу, и в Москве, вместо трех, было уже четыре восточных святителя. Никон решился обратиться ко всем им разом с письменным посланием от лица своего и других русских архиереев и, указывая на то, что в Москве “неции воздвизают прю” относительно сложения перстов для крестного знамения, и одни крестятся тремя перстами десницы, а другие двумя, умолял этих святителей возвестить, где истина и как следует креститься»[40].
На это послание Патриарха Никона Патриарх Антиохийский Макарий дал письменный ответ следующего содержания:
«Предание прияхом с начала веры от святых апостолов и святых отец и святых седми Соборов, творити знамение честнаго креста с тремя первыми перстами десныя руки, и кто от христиан православных не творит крест тако, по преданию Восточный Церкве, еже держа с начала веры даже до днесь, есть еретик… И сего ради имамы его отлучена от Отца и Сына и Святаго Духа и проклята: извещение истины подписах своею рукою»[41].
«Вслед за Антиохийским Патриархом то же самое проклятие повторил и подписал своей рукой Сербский Патриарх Гавриил, а за ними повторили каждый особо и подписали митрополиты Никейский Григорий и Молдавский Гедеон»[42].
23 апреля 1656 года в Москве состоялся Собор, который по вопросу о двуперстии постановил:
«Аще кто отселе, ведый, неповинится творити крестное изображение на лице своем… яко же зде прежде православнии содержаша, до напечатания Слова Феодоритова в псалтырях со восследованием московския печати, еже тремя первыми великими персты десныя руки изображати, во образ Святыя и Единосущныя и нераздельныя и равнопоклоняемыя Троицы, но имать творити сие неприятное Церкви, еже соедини два малыя персты с великим пальцем, в них же неравенство Святыя Троицы извещается, и два великосредняя, простерта суща, в них же заключает два Сына и два состава, по Несториеве ереси, или инако изображати крест: сего имамы последующе святых отец седми Вселенских Соборов и прочих Поместных правилом и Святыя Восточный Церкве четырем вселенским Патриархом, всячески отлучена от Церкве, вкупе и с писанием Феодоритовым, яко и на пятом (Соборе) проклята его ложная списания на Кирилла, архиепископа Александрийскаго, и на правую веру, сущая по Несториеве ереси, проклинаем и мы»[43].
Таков ход событий, и таково дословное содержание клятв Патриарха Антиохийского Макария и Московского Собора 1656 года. Смысл этих клятв, кажется, довольно ясен. Вчитываясь внимательно в текст клятвенных изречений и запретов Патриарха Макария и определения Собора 1656 года, невольно приходишь к выводу, что клятвы положены на
