ракшаса, в пилеумы твои, воливши благопоспешествовать тебе лепше и премного безобразить Люто! — и тут же, его мысли, — Ой, не поверит… ой, бездарно играю…
«Э-э-э… да он же помощником ко мне просится, — думаю я, — Хочет помогать мне лучше и больше творить Зло. В качестве моего раба, между прочим! Видать, получил вчера хороших люлей прямо на рабочем месте и решил переметнуться. Демоны, они такие, всегда за сильного! Только силу и чтут… больше ничего. Ну, что, подыграю, коли он так хочет… заодно попрактикуюсь в местном сквернословии».
Прячу так и не использованный гранотомёт под облуч, пока не нужен. Спрыгиваю на дорогу, медленно подхожу к лежащему ничком демону и со всей силы пинаю его по башке. Знаю, ему это как слону дробина, а мне, хоть какая-то разрядка… напугал, гад, чуть из гранотомёта в него не пальнул.
— Ах, ты, дрянцо ракляное, подлячка скверновец, — ору я на демона распоследними словами, — Побродяга хаслер, пролаза стрекулятник… Люто лепше безобразить, мерекаешь? А то я без тебя не знаю, как это делать!
И ещё разок, ему по башке! Тяжёлым походным башмаком. Демон лежит, даже не шелохнётся…
«Давай, давай, бей сильнее! А мне и не больно! Значит, зашло… Не зашло бы, убило… оно может», — слышу я его мысли в своей голове.
«Ах, тыж… негодный демонище, проныра, однако… — думаю я уже спокойнее, — Ладно, Инферно, так Инферно, будет тебе сейчас и посильнее…».
— Значит, так! — обращаюсь я к демону, — Ты у нас демон великий, а значит, образованный, в своей демонячьей школе учился… да и на рынках менестрелей слушал. Слушал, спрашиваю⁈
Систель бьётся башкой о булыжники дороги, да, он слушал менестрелей на рынках и не раз!
Мефистофель
— И что ты можешь сказать о своём коллеге Мефистофеле, которому посвящена прекрасная пассакалья «Фауст»? — спрашиваю я.
— О, Мефистофель… это сила! — отвечает демон, а сам думает, — Дурак он был, этот Мефистофель, связался с писателишкой, тот и ославил его на весь мир. Писатели, он такие, их сразу на корм моим монстрам с крыльями пускать нужно, а то такого понапишут…
— Тогда должен помнить… «Я — часть той силы, что вечно хочет Зла, но вечно совершает Благо!». Помнишь, небось? Он, Мефистофель, хочет, да, Зла… а совершает, в итоге… Благо! Сечёшь, в чём высший смысл демона и демонизма, баран-ты-голова⁈ А ты мне… лепше безобразить Люто… предлагаешь… А где Благо? Вот, сейчас, возьму и убью тебя по глупым выходкам твоим… а душу твою бессмертную вселю в свой кинжал… это что будет, Зло или Благо, как думаешь?
Демон Систель лежит на дороге и крупно трясётся всем телом. Он не может ответить на этот вопрос, но умирать и вселяться в кинжал, прямо сейчас, ему явно не хочется. И все мысли его, только об этом.
— Вот, ты… негодный демонюга… давеча… — продолжаю я, — Рассказал обо мне Гогу, а тот Гресу, а тот взял и резанул канат на пароме. Меня он убить хотел, видите ли… Мне-то ничего, но, ведь, невиновные люди погибли… паром общий через Реку разрушили… С этим, как будем?
— Возме-е-ещу, — хрипит уязвлённый демон Систель, — Деньги, есть!
— Вот, с этого и начнём… а там видно будет, нужен ты мне или нет, — резюмирую я, — И что бы без вызова больше не являлся! Как, там, тебя вызывать?
— Три раза плюнуть через правое плечо и выкрикнуть: «Демон Систель, приди!», — угрюмо отвечает демон.
— Ясно! Кликну, как понадобишься… И что бы имел при себе список своих умений творить Зло, но, при этом, получать Благо, я проверю! — почти кричу я, — И что бы больше не видел в Союзе твоих упырей без разрешения! Хоть одного Прилипалу увижу, не обессудь, минировать его больше не буду… сам явлюсь к тебе в «Тонкий мир» и всё разнесу там к чёртовой бабушке. Понял ты меня, Злодей Злодеич перепончатокрылый⁈
Раздается дробный стук. Это демон Систель бьётся лбом о булыжник дороги. Он всё понял!
— Тогда, пшёл, вон! — и я отвожу ногу для прощального пинка по башке…
Но, моя нога пинает пустоту, демон Систель уже растворился в воздухе.
У великого демона Систеля сегодня один из самых удачных дней в жизни… А дыра в животе… так, то — пустое, заживёт дыра, никуда не денется. И крыло заживёт… И новые пальцы вырастут. А деньги… да, что, деньги, их столько за 500 лет службы скопилось, на 1000 паромов хватит… А упырей… пока на склад, без энергии они бездвижимы. Ничего, полежат… авось, не испортится, а-ха-ха!
Главное, что они поговорили с Инферно! И он многое про него понял… И про себя. А список, действительно, нужен.
* * *
— Что тут у нас за шум? — из двери фургона-конфекциона, зевая, выглядывает барич Заи. Он только что встал с кровати.
— Да, так… одного демона… попинали немного… — важно отвечает ему Речи, управляя четвёркой буйволов.
— Ну-ну, — усмехается барич Заи и идёт на кухонку в жилом блоке фургона чистить зубы, подаренными мною — щёткой и пастой Colgate… уже и не отучить, так они ему нравятся.
А вокруг, Окума Буйволов… в просторечии, Окума Буу… и глаза у Речи уже горят, так ему хочется увидеть местные зоофермы и те чудеса, которые про них рассказывают. А я и не против, когда ещё, сюда попадём…
И мы останавливаемся чуть ли не на каждом повороте, где имеется стрелка с надписью «Зооферма барича Буу…» или «Буйволята и взрослые Буу. Недорого!» или «Гигантские геррские четырёхрогие Буу» или «Боевые Буу» или «Бочки — Буу!».
Правило одно, и оно со вздохом, но принимается всеми, особенно Речи — любуемся, кормим, играем, немного жертвуем, но не более часа и НИКОГО НЕ ПОКУПАЕМ!
На мясо и молоко буйволов здесь разводят мало. Мясо взрослых буйволов довольно жесткое и сильно отдает мускусом. Единственное, мясо молодняка более-менее похоже на говядину, хотя и заметно уступает ей по вкусу. Кроме того, буйволицы невероятно капризны и даже агрессивны — признают лишь одного хозяина и позволяют себя доить только ему. Но и ему нередко приходится уговаривать свою подопечную поделиться молоком.
Поэтому, основная цель разведения буйволов — тягловая сила во всех её проявлениях.
Поедает буйвол самые грубые и малоценные корма, непригодные для коров, даже солому и стебли кукурузы. Их можно выпасать на болотистых и лесных пастбищах, где коров не выпасают в принципе. Буйволы очень любят камыш, осоку, крапиву, папоротник и даже хвою. В лесистой и болотистой Окуме Буйволов, в отличие от коров, буйволы чувствуют себя прекрасно, а если рядом с фермой есть хотя бы небольшое болотце, охотно в нем купаются.
Ах, какие они красавцы, эти Буу, глаз не отвести… И на каждой зооферме они разные… Бесконечно счастливый Речи в своей стихии… гладит буйволов, говорит им ласковые слова, чешет за ушами… угощает белой булкой… Хозяева зооферм улыбаются, они не против, знатока сразу видно… тем более что мы везде жертвуем по золотому герру — на корм… — на буйволят.
Боевые Буу
На зооферме «Боевые Буу» у нас случается очень неприятный казус, добавивший седых волос хозяевам… Да и я, честно говоря, сильно пугаюсь. Из дальнего вольера, на наших глазах играючи выпрыгивают три молодых боевых буйвола и несутся в сторону нашей группы. И никто, и я в том числе, уже ничего не успевает — нырнуть в фургон за Калашниковым и даже достать из подмышечной кобуры свой скорострельный Glok.
Боевые буйволы, это очень серьёзные животные — огромный вес, скорость и натиск. Своими острыми рогами и копытами они способны нанести решающий урон позициям любого противника.
Но… всех спасает Речи! Он спокойно делает пару шагов в сторону несущихся на нас «чёрных ангелов смерти», протягивает им руку с куском белой булки и… все трое, остановившись, бестолково тыкаются в неё влажными носами.
— Какие, у вас, телятки, однако, игручие… — резонно замечает Речи подбежавшим с побелевшими лицами фермерам, мгновенно заарканившим молодых хулиганов.
После этого случая, смотреть на «Бочки–Буу» мне уже, если честно, не хочется. А зря!
Бочки-Буу
«Бочки-Буу», это потрясающее произведение магического ветеринарного искусства, помноженное на многолетнюю селекционную работу зоофермеров Окумы Буйволов! Такая
