‒ Могу адресовать тот же вопрос и тебе, Истер, ‒ ответил я. – Неужели у тебя только одно нераскрытое дело, и потому ты готов торчать здесь полдня?
‒ Другие дела не требуют моего непосредственного участия, ‒ парировал он.
‒ А в этом, стало быть, ты должен вести допрос пострадавшей сам? – спросил я иронично.
‒ А в этом, ‒ он почти в точности скопировал мой тон, ‒ присутствуешь ты. Следовательно, можешь помешать следствию. К примеру, запугать пострадавшую или даже подправить ей воспоминания, чтобы выгородить свою протеже.
Я не смог сдержать удивления. Всё же столь откровенно Лиам мне раньше не хамил.
‒ Не боишься, что расценю твои слова, как личное оскорбление? – бросил я с деланным безразличием.
‒ Напишешь на меня жалобу? Пожалуйста, ‒ отмахнулся тот. – Вот только помни, что ты теперь гражданское лицо, следовательно, во всех вопросах, касающихся проведения расследований, участия принимать не можешь. И твоё вмешательство я легко расценю, как помеху следствию. Даже имею право задержать тебя на сутки.
Это было что-то новенькое. Нет, мы всегда друг друга недолюбливали, но раньше Лиам никогда не выражал своё ко мне отношение столь явно. А я впервые задумался о причинах столь странной вражды. Ведь нам же, по сути, и делить-то было нечего. Мы даже во времена моей службы пересекались крайне редко. Но я всегда чувствовал исходящую от Истера ненависть. Должны же у неё быть причины?
Ладно, с этим можно разобраться и позже.
‒ Скажи, Лиам, что для тебя важнее в этом деле: найти истинного виновника или обвинить Изабель Кайс? – спросил я в лоб и смотрел теперь ему прямо в глаза.
Пусть только попробует соврать. У него такой защиты, как у Бель, нет. Значит, я обязательно уловлю его ложь, как бы он ни желал её скрыть.
‒ Мне важно поймать преступника, ‒ ответил Истер, уверенно встречая мой взгляд. – Если тиса Кайс невиновна, то я даже готов принести ей извинения. Но моя интуиция подсказывает, что этого не случится.
‒ То есть, ты действительно веришь в виновность Изабель? – серьёзно поинтересовался я.
‒ Верю, ‒ кивнул Лиам. Раздражённо поджал губы и добавил: ‒ Тиса Кайс и раньше поступала подло, а такие люди не меняются. Следовательно, она вполне могла сбросить студентку с крыши.
‒ Что ты подразумеваешь под прошлыми подлыми поступками Изабель?
Я старался хотя бы внешне оставаться спокойным. На самом же деле после его слов мне очень хотелось схватить Лиама за грудки.
‒ Если имеешь в виду то заявление, которое она сначала написала, а потом забрала… ‒ озвучил своё предположение.
‒ Нет, Эйтан, я говорю о совершенно другом случае, ‒ перебил Лиам. ‒ Давнем.
Он крайне редко называл меня по имени. А если уж и делал это, то лишь тогда, когда разговор касался чего-то личного.
‒ Я бы хотел узнать подробности, ‒ проговорил, не отводя взгляда.
Истер безразлично пожал плечами.
‒ Это не имеет отношения к данному делу, ‒ покачал головой он.
‒ Но раз уж ты считаешь правильным делать выводы на основании какой-то старой истории, я просто обязать услышать о ней больше.
‒ У меня нет никакого желания с тобой об этом говорить, ‒ холодно сказал капитан стражей.
‒ И всё же скажи, ‒ с нажимом проговорил я.
Он хмыкнул, посмотрел на меня с откровенным презрением и всё-таки ответил.
‒ Так уж вышло, что из-за этой самый вертихвостки когда-то давно пострадала знакомая мне девушка, ‒ сказал он. ‒ Тиса Кайс, которая тогда звалась тисой Изабель Келли, поступила с ней крайне некрасиво. Поверь, совести у твоей протеже нет.
А я уловил, что обида на Бель у него засела очень глубоко. Но сейчас он точно не станет ничего больше рассказывать. И всё же стоит сделать зарубку, чтобы потом при случае расспросить его о том случае.
***
Примерно через час в палату вошла медсестра с подносом, на котором стояла тарелка с бульоном. Вскоре она вышла с опустевшей посудой, а ещё через несколько минут появился целитель Грейт. Он окинул нас хмурым взглядом, укоризненно покачал головой и скрылся за дверью. Но почти сразу вернулся и сообщил, что леди Морри готова дать показания.
Лиам попытался оставить меня в коридоре, но я заявил, что обязан присутствовать при допросе, как представитель академии. Пришлось капитану, скрипя зубами, пропустить меня в палату.
Айла лежала на узкой кровати и выглядела вполне здоровой, разве что немного бледной. Профессор Грейт остановился возле изголовья кровати, скрестил рук на груди и всем своим видом дал нам понять, что мучить пациентку не позволит.
Мне хотелось сразу проверить её на ментальные воздействия, но я решил пока проявить лояльность к стражам и демонстративно отступил в сторону. Лиам придвинул ближе стул и, присев на него, обратился к девушке.
‒ Леди Морри, ‒ начал он. – Я капитан Лиам Истер. Нам необходимо задать вам несколько вопросов о том, как произошло ваше падение с крыши. Скажите, вы спрыгнули сами?
На лице Айлы отразилось неподдельное возмущение.
‒ Конечно же, нет! – выпалила она чуть хриплым, но громким голосом. – Меня столкнули.
‒ Вы помните, кто это был? – задал новый вопрос Лиам.
‒ Да, ‒ Айла несколько раз кивнула. Потом почему-то с опаской посмотрела на меня и сказала: ‒ Это сделала профессор Изабель Кайс.
Я почувствовал, как от сердца по всему телу мгновенно пронеслась ледяная волна. Казалось, у меня даже волосы на загривке зашевелились. Ведь сейчас Айла точно говорила правду. И эта правда никак не желала укладываться в моей голове.
Капитан Истер обернулся ко мне, даже не думая скрывать торжествующую улыбку. Хотел что-то сказать оставшемуся у входа лейтенанту, возможно, приказать немедленно арестовать Бель, но почему-то передумал.
‒ Леди Морри, расскажите, как вы оказались в ту ночь на крыше?
Айла медленно кивнула, уж было открыла рот, но почему-то остановилась, а её взгляд стал растерянным. Она несколько раз моргнула, схватилась руками за край одеяла и прижала его к груди.
‒ Я… ‒ проговорила девушка. – Я не помню.
И вот эта её фраза заставила меня насторожиться.
‒ Тогда давайте по порядку. Что вы делали в тот вечер?
‒ Я куда-то шла. Кого-то искала, ‒ проговорила она, нервным жестом заправив распущенные волосы за ухо. – Это было для меня очень важно. Но… я не помню почему. В голове каша.
‒ Не удивительно, ‒ спокойно пояснил целитель Грейт. ‒ Подобное часто случается после длительного наведённого сна. Через пару дней ясность сознания должна вернуться.
