этом твоем Девонском море.
Медведь гыгыкнул.
– Что, понравилось плавать?
– Да не то слово, – буркнула я. – Что это за тварь была?
– Так он же представился.
– А я ничего не поняла, – сообщила я.
Медведь вздохнул с деланным недовольством, хотя сквозь него пробивается его врожденное веселье.
– Это морской народ. Ну, одна из рас.
Я уточнила:
– Тоже какие-нибудь легальные нелегалы?
– Не, – отозвался Миха, качая головой, – это реальные жители мира один-один, из плоти и крови. Просто род свой ведут от кракенов. Наша Спрутовская тоже ж из них. С хорошими генами. Ну и приспособилась к суше. Чего не все из них умеют.
– Круто.
– Ну да, – согласился медведь. – Она и среди своих в большом уважении и почете, и в АКОПОС гром-баба.
Я подумала, что мне такой гром-бабой никогда не стать, да и, наверное, не хочется. Слишком велика ответственность на плечах этой женщины-осминога, потомка кракенов.
– А этому что от меня надо было? За что он хотел меня убить? – поинтересовалась я. – Ну мне чисто для справки.
Взгляд Михи стал каким-то сальным, карие, медвежьи глаза заблестели, он проговорил:
– Ха, стал бы он тебя убивать.
– Ну не томи уже. Что? Рыбам на прокорм потащил бы?
Медведь покачал головой с таким видом, будто не поймет, откуда я такая непонятливая взялась, и сказал:
– Да осеменить он тебя тащил.
Я аж споткнулась.
– Чего?!
– Того, – отозвался Миха. – К себе в логово.
При мысли о том, что тот мутант пытался со мной неведомым образом совокупиться, по телу прокатился мороз, а горло сдавило тошнотой. Я сделала неимоверное усилие и все же проглотила тугой комок.
– Даже спрашивать не буду, как он думал это провернуть… – выдавила я.
– А зря, – со знающим видом произнёс медведь и потер лохматый подбородок. – У этих головоногих знаешь какое опасное это дело? Видала нашу Спрутовскую? Громадная женщина, ничего не скажешь. Этот рядом с ней мелюзга блохастая.
– Он в море, – заметила я хмуро. – У него нет блох.
Медведь искренне удивился.
– Нет блох? Не может быть! В море должны быть морские блохи. Так вот, бабы этих щупальцовых могут сожрать своих мужиков. Вот так-то!
Мне в это верилось с трудом, я проговорила:
– Какой-то каменный век. Он же на половину человек. Кто его есть будет.
– Кто-кто, – деловито произнёс Миха, – половозрелая самка-осьминожиха, в два раза больше размером, чем самец!
– Ну классно. А я-то ему была зачем?
– Как зачем? – удивился Миха. – Чтоб рыбку съесть и сковородку не помыть. В том смысле, чтоб осеменить тебя, и живым остаться. Ты же его есть бы не стала после брачного ложа?
Меня всю передернуло от картин, которые нарисовало моё бурное воображение.
– Я бы его точно не съела, потому что к тому моменту захлебнулась бы.
– Это да, – кивая, согласился медведь. – Но эти мужики-осьминоги в своем порыве страсти последний ум теряют. Увидел тебя в воде, хвать, и потащил в свою осьминожью опочивальню. У него там такой специальный щупалец есть, он им…
– Фу! Миха! Замолчи уже! – попросила я, морщась и кривясь от каждого его слова. – Меня сейчас вывернет прямо тут.
Он искренне удивился, косматые брови приподнялись.
– Что? Не интересно?
– Не сейчас. Вот вообще.
– Ну ладно. Но если будет надо, я тебе в подробностях расскажу. Я как-то прям специально интересовался. Знаешь, как у них затейливо? И опасно. Ну представь – она его сожрать может прямо в процессе этого самого дела. Ей главное в себя…
– Миха, я тебя прошу, – попросила я, – ещё слово и я тебя сама столкну в воду. Посмотрим, как будешь справляться с этими людьми-осьминогами.
– Ладно-ладно, – загоготал оборотень. – Нежная ты наша. Пойдем Соловья искать.
Глава 16
Соловей Разбойник Пятый сидел на корточках на самом краю пирса, когда мы его нашли, и внимательно ковырял доску на нем.
– Червей копаешь? – поинтересовался Миха. – Так их надо в земле искать, а не в дереве. Тут только мокриц да шашель найдешь.
– Сам ты шашель, – отозвался Сол. – Я пробы зелья беру.
Заглянув вперёд, я увидела, что Соловей аккуратно соскабливает остатки зеленой жидкости с пирса и складывает их в маленькую колбочку.
– О, я такую жижу уже видела, – сообщила я бодро. – Как раз когда гналась за клыкастым, который Фабиан. Он потом убежал от меня в стену, а а ней такая зеленая жижа осталась.
Соловей поднял на меня свои ясные голубые глаза, я на секунду в них провалилась и забыла, где нахожусь. Вот же умеет зыркнуть так, что колени подкашиваются. Ничего не попишешь – генетика.
– И Хром это тоже видел? – поинтересовался он.
Я кивнула.
– Ну конечно. Пока я обалдевала перед порталом, остатки жижи были на его краях.
Красивые брови Соловья задумчиво сдвинулись, между ними пролегла небольшая морщина, он проговорил:
– Странно, что Хром сам не взял пробы.
Я пожала плечами.
– Может и взял, но я была в таком ужасе, что вообще ничего не замечала.
Судя по выражению лица Соловья, мои слова его не убедили, но он все же произнес:
– Ладно, отнесем алхимикам, пускай разбираются, из чего состоит зелье, благодаря которому носферату так лихо делает портал и скрывается в нем.
– То есть Фабиана ты не поймал, – уточнила я.
Соловей поднялся, с недовольным лицом посмотрел вокруг себя и позвал на разные лады:
– Фабиан? Ау! Ты где? Здесь тебя нет. И здесь тоже. Надо же, тебя здесь нигде нет.
Теперь уже я поморщилась и отмахнулась.
– Хорош кривляться. Мы уже поняли, ты его упустил.
– А ты чего мокрая? – игнорируя мои слова, спросил Сол. – В Девонском море купаются только самые отбитые.
Чтобы не оправдываться перед ним я отвернулась и бросила:
– Можешь считать меня отбитой. Может мне жарко стало.
– И ты полезла в эту ледяную воду?? – не поверил он.
– А вот и полезла!
Миха прервал наш разгорающийся спор.
– Умерьте ваши брачные иры, – сказал он. – Она в воду грохнулась. Хомокракен чуть в невесты не утащил, хехе.
Уж не знаю почему, но обычно ясные глаза Соловья затянуло темной пеленой, будто туча набежала на погожий день, кулак сжался. Я побоялась, что он раздавит несчастную склянку.
– И она опять не смогла себя защитить? – гробовым голосом поинтересовался он.
Миха открыл рот, чтобы ответить, но я его опередила и сказал, гордо вскинув подбородок:
– Я его укусила!
– Ну обалденно, – мрачно заключил Соловей. – Из всего арсенала защиты у агента АКОПОС только зубы.
Миха вскинулся.
– Эй, ты поаккуратней. У меня вон, тоже зубы. И когти.
Сол отмахнулся хмуро.
– Ты не сравнивай свои зубы и её, – сказал
