в помещение, когда-то предназначавшееся для посещения школьными группами. К сожалению, проход был виден со двора. Хоть мы и находились в тени, мы будем видны всем во дворе, когда будем перемещаться из комнаты в комнату. Нортон выглянул в окно и прожестикулировал, что снаружи никого нет, поэтому Мак раскрыл скрипучую дверь и выпрыгнул наружу. Нортон последовал за ним, я шел последним. Едва я шагнул в проход, я услышал звук с правой стороны, и замер, вжавшись в стену, пытаясь укрыться в тени.
По двору шла группа мужчин и женщин. Все были одеты в обычные джинсы и футболки. Они сонно переговаривались, тёрли глаза, направляясь на утреннюю службу в часовню. Если бы не следы сухой крови в волосах и на лицах, их можно было бы принять за студентов. Они вошли в здание в дальнем конце двора, и я поспешил за своими товарищами. Мы прошли через старую кладовку, и остановились у дальней двери. Позади неё была комната, а за ней находился склеп, где держали пленников. Мы ожидали, что у входа будет стоять, минимум, один охранник.
Мак и Нортон достали ножи, встали по обе стороны от двери, и на молчаливый счёт «три», открыли дверь и шагнули внутрь. Я расслышал звук недолгой борьбы, приглушённый стон, и всё стихло. В двери появилось ухмыляющееся лицом Мака.
Я проследовал за ними, мимо трупа молодой девушки, скосил немигающий взгляд на неё, и увидел, что у неё перерезано горло. Мак вытирал нож о её рубашку.
Следующая дверь должна привести нас в склеп. Если повезёт, внутри охранников не будет, только пленные. Моё сердце колотилось с бешеной скоростью, когда я повернул ручку и толкнул дверь. Склеп представлял собой помещение с низким потолком и кирпичным полом. В таком пространстве в тесноте сгрудились сорок человек, большинство спали, прижавшись друг к другу для сохранения тепла.
Стадия вторая пройдена.
* * *
— Я, Киган и Нортон отправимся в склеп. Туда ведут две двери, но заперта только одна, так что охрана будет у той, что не заперта. К счастью, это та самая дверь от точки нашего входа, так, что мы без проблем разберемся с охраной. К тому моменту большая часть Кровавых Охотников соберется в большой часовне на утреннюю службу, которая начинается в 6:15 и завершается примерно через полчаса. Нам будет нужно разбудить пленных и взять под контроль оба моста к середине часа. Они всё ещё будут петь псалмы и готовиться к утреннему жертвоприношению, которое состоится ровно в половине часа. Итак, жертву избирают предыдущим вечером, и она проводит ночь в спальне главаря культистов, Дэвида. И, да, пока вы не спросили, и мальчики и девочки удостаиваются его личного внимания. Их накачивают наркотиками и ведут в часовню на утреннее представление. Их благословляют на церемонии, и вся кодла из часовни отправляется на вершину главной башни западного моста. Это — самая важная часть ритуала, по всей видимости, они там будут много орать; ну, там, «аллилуйя», «славься» и прочую ахинею. Суть в том, что они будут создавать много шума, и за исключением часовых, у которых есть оправдание, все будут находиться внутри.
* * *
Мы закрыли за собой дверь и осмотрели помещение в поисках Петтса. Несколько пленных, из тех, что не спали, сели и посмотрели на нас. Я прижал палец к губам и они кивнули, сразу насторожившись, едва поняв, что происходит. Я узнал большинство из тех, что были на рынке в Хилденборо.
— Очень тихо разбудите тех, кто рядом, — прошептал я, и всё помещение ожило под нестройное шуршание.
Я на цыпочках перебрался через полусонные тела к дальней двери, и прижался к ней ухом, но ничего не услышал из-за неё. Я проверил часы. 6:20. Полно времени.
Часовня находилась на северной стороне дома и этажом выше, так что вряд ли кто-нибудь нас услышит, но рисковать смысла нет. Все втроём мы начали ходить среди пленных, шёпотом призывали к тишине, пока все не очнулись. Мы нашли Петтса, живого и здорового, сидевшего в углу в обнимку с девочкой. Захваченный в плен кровавыми культистами, не имея никаких перспектив, кроме жестокой смерти, он сумел подняться. Я был впечатлён. Не думаю, что за всю мою жизнь меня хоть кто-то ещё был рад так видеть. Он обнял меня, я поморщился, поскольку он сдавил мне рану.
— Уильямс тоже здесь, — сказал он мне.
«Бля». Я обернулся, чтобы разыскать его, но оказалось слишком поздно. Мак прижал его дальней стене комнаты и приставил нож к горлу. Я пытался добраться до него сквозь тесную толпу Уильямс таращил глаза от ужаса, видимо, решил, что мы проделали весь этот путь, чтобы отомстить.
— Ты нас продал, — прошипел Мак.
Уильямс не мог произнести ни слова, и лишь дрожал от страха.
— Оставь его, Мак, — резко произнёс я, пробивая себе дорогу вперёд. — На это нет времени.
— Ты прав, — сказал он. — Нету.
Не успел я до них добраться, как Мак провёл лезвием ножа по горлу Уильямса. Мальчишка сполз по стене с влажным булькающим хрипом, прижимая ладони к кровоточащей ране, пытаясь затолкать кровь обратно. Мак прошипел ему в лицо:
— Вот так мы поступаем с предателями.
Не успел я отреагировать, как женщина позади меня, полусонная, неуверенная в том, что происходит, увидела кровь и начала вопить:
— Они пришли за нами! Они пришли за нами! О, боже, о, боже, я не хочу умирать!
Стоявший рядом мужчина влепил ей сильную пощёчину.
— Заткнись, корова тупая, нас спасают. — Это оказался охранник из Хилденборо, мистер Чеширский Сыр. Он в отчаянии посмотрел на меня: — Нас, ведь, спасают, правда?
— Ага — отозвался Мак. — Просто, завершили незаконченное дело. Беспокоиться не о чем.
Под ногами Мака раздался тихий печальный всхлип, когда Уильямс издал последний вздох.
Нортон поймал мой взгляд и выдержал его. Я заметил, как он крепко сжал зубы и выпучил глаза. Костяшки его пальцев побелели, когда он с силой сжал рукоять ножа.
«Сейчас?»
О, как же мне хотелось пристрелить Мака прямо там, на месте. Но вокруг слишком много народа; план проходил слишком хорошо. Если я его завалю, это пустит всё под откос, и нас всех убьют.
Я кратко, практически незаметно покачал головой.
Рано.
Чеширский Сыр поднялся с места, избрав себя представителем пленников.
— Вы ведь из школы, да? — обратился он ко мне. — Тебя я помню.
— Я на это надеялся, — ответил я. — Моя казнь, в итоге, не удалась.
