Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
почтительно обратился к нему высокий маг. – Мы рады видеть тебя в добром здравии!
– Здравствуй и ты, Мар-бити-ану-Мардук, сын Мардук-иддина, потомок Эгалилы! – ответил ему старик. – С чем ты пришел сегодня в храм Великого Отца?
– Ты знаешь, старец, что звезды пожелали, дабы мы помогли молодому полководцу западных стран. Мы совершили моление, совершили великий ритуал битвы, и боги принесли ему победу над персами. Вавилон освободился от власти персидского царя. Но после этой победы молодой царь посетил храм Великого Отца и похитил его священное сердце, похитил великую святыню Эсагилы Кохба Мардук!
– Мне это ведомо.
– Мало того что он похитил сердце Великого Отца, он отдал священное сердце чеканщику, чтобы тот отчеканил из этого золота монету с изображением своего лика, лика молодого македонца…
– Мне и это ведомо.
– Такое святотатство не должно остаться безнаказанным. Мы пришли сегодня в храм, чтобы узнать, что говорят звезды. Как должен быть наказан молодой македонский царь и что следует сделать, чтобы сердце Великого Отца вернулось на свое законное место.
– Вы пришли узнать волю звезд – так молчите и ждите!
С этими словами старец встал, запрокинул выбритую наголо голову, поднял к небу худые старые руки и замер, глядя в ночное небо своими незрячими глазами.
Маги замерли, не сводя глаз со слепого старика. Им показалось, что свет далеких звезд стал ярче и ближе, что их лучи касаются лица старого жреца, как ласковые пальцы. Больше того, им показалось, что звезды едва слышно поют.
Так, в тишине, нарушаемой только неслышным пением звезд, прошло несколько бесконечных минут. Наконец старец опустил руки, опустил лицо, повернулся к ночным гостям. Магам показалось, что его лицо помолодело от звездного света, от серебряного пения ночных светил.
– Что сказали звезды? – спросил высокий маг, когда тишина слишком затянулась.
– Ты еще слишком молод, Мар-бити-ану-Мардук, – отвечал старец. – Ты не умеешь молчать и слушать. Тому, кто не умеет молчать, звезды никогда не сообщат свою волю.
– Прости меня, великий старец, я взволнован и не смог сдержаться, – высокий маг покаянно опустил голову. – Так все же, что сказали звезды? Благоприятствуют ли они отмщению?
– Утренняя звезда Иштар сказала, что молодой полководец из западных стран полон сил и воли, и путь его еще не завершен. Его западные боги покровительствуют ему, и сейчас он вне вашей власти. Но святотатство, которое он совершил в Эсагиле, не пройдет ему даром. Он устремится еще дальше на восток, но удача изменит ему. Пройдет год, и он вернется в Вавилон. И тогда звезды будут благоприятствовать отмщению. Вы совершите великий ритуал смерти, и молодой царь понесет наказание за свой поступок…
Старец замолчал, но на этот раз никто не торопил его, никто не нарушал священную тишину ночи.
– Он понесет наказание, – повторил старик. – Но священная реликвия Кохба Мардук, сердце Великого Отца, не возвратится на свое законное место…
– Что ты говоришь, великий старец?! – воскликнул высокий маг в отчаянии. – Как это возможно?
– Я уже говорил, Мар-бити-ану-Мардук, что ты слишком несдержан! Ты не умеешь молчать и слушать! Я сказал тебе, какова воля звезд, а ты говоришь – невозможно!
– Но если сердце Великого Отца не вернется в Эсагилу, Вавилон – вечный город, Врата богов – перестанет существовать! Так гласит древнее пророчество!
– Значит, так и будет! – отрезал старик. – Вавилон стоит уже три тысячи лет. Должно быть, его срок пришел. Неисчислимые грехи его жителей переполнили терпение Неба. Ему суждено быть разрушенным, на месте Вавилона пастухи будут пасти свои стада, кочевники будут перегонять караваны, дикие звери будут пожирать свою добычу! Такова воля звезд, такова воля богов.
– Такова воля богов… – как эхо, повторил высокий маг, и в голосе его звучало отчаяние.
– Только еще одно тебе нужно знать, – добавил старик после продолжительного молчания. – Пройдет очень много лет, звезды трижды обойдут вокруг Середины Мира, и еще три раза по трижды…
– Но это больше двух тысяч лет! – прошептал высокий маг, но на этот раз старик сделал вид, что не услышал его слов.
– И еще три раза по трижды, – повторил он. – И только тогда грехи жителей Вавилона будут искуплены, а звезды встанут таким образом, что сердце Великого Отца, священная реликвия Кохба Мардук, сможет возвратиться на свое место.
На крыше храма воцарилась тишина, нарушаемая только стрекотом ночных насекомых да едва слышным пением звезд. На этот раз высокий маг не издал ни звука.
– Понял ли ты волю звезд? – спросил старый жрец по прошествии нескольких бесконечно долгих минут.
– Я все понял, великий старец!
Я пришла в себя от громкого стона и сильной боли в руках и ногах.
Сознание возвращалось медленно, и прошло несколько мучительных секунд, прежде чем я поняла, что стон – мой собственный, что я сижу в тяжелом массивном кресле, мои руки и ноги привязаны соответственно к подлокотникам и ножкам этого кресла, и привязаны очень туго, отчего я испытывала резкую боль. Кроме того, меня мучили сухость во рту и очень сильная жажда – вероятно, последствия той гадости, которой меня усыпили.
Я снова застонала и повернула голову, насколько позволяли веревки, чтобы оглядеться.
Я находилась в большом помещении – видимо, это был какой-то склад или подсобка магазина, потому что вдоль стен стояли стеллажи с многочисленными картонными коробками.
Чуть в стороне от моего кресла за столом сидел невысокий человек в сером форменном халате, с маленькой козлиной бородкой. Услышав мой стон, он повернулся, выскочил из-за стола и крикнул кому-то, кого я не видела:
– Толик, она очухалась!
– Вот и ладушки!
За спиной послышались приближающиеся шаги, и в поле моего зрения появился другой человек – в таком же сером халате, только гораздо выше и толще первого, с двумя жирными подбородками и маленькими, как у откормленного борова, глазками. Подойдя, толстяк внимательно меня оглядел, потер руки и проговорил:
– Пришла в себя – это хорошо. Теперь мы с тобой поговорим. Разговор у нас будет долгий…
– Сначала дайте попить, у меня во рту пересохло. И развяжите, больно очень.
– Ты очень спешишь, красавица! – пропыхтел толстяк. – Вот ответишь на мои вопросы – тогда все тебе будет: и попить дадим, и развяжем…
– Ну хоть попить… у меня совсем во рту пересохло… я говорить не могу…
Я действительно говорила с трудом, и язык у меня был жесткий, как терка.
– Но ведь говоришь же. – Толстяк наклонился ко мне и пропыхтел, пристально уставившись маленькими, заплывшими жиром злыми глазками: – Где
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
