Книга Грань - Алекса Мун (Alexa Moon)

Мне хотелось бы возразить. Сказать что я жива и не собираюсь опускать руки. Но это самая настоящая, неприкрытая ложь. Мой энтузиазм погас и я действительно последняя из Дель Сарто. Та, кто не смогла удержать своё наследие.

Смогу ли я на пепелище целого клана построить новую жизнь? Хватит мне сил? А может новая жизнь все это время ходит рядом, ожидая когда я наконец-то повзрослею?

Кемаль... я благодарна ему. Каждый раз сгораю от мысли, чтобы было, не появись он на моем пути.

Так хочется прижаться к его губам. Прямо сейчас. Чтобы эта черно-серая людская масса растворилась, а вековое кладбище обернулось чем угодно, только не тем чем есть. Чтобы прах Фабрицио, то что от него осталось, то что смогли обнаружить под руинами, оказался обыкновенной пылью и этот день, чтобы он никогда в жизни не оставил отпечаток на моем сердце. Но ничего этого я не в силах изменить. Кроме одного. Я могу прижаться к любимому мужчине и забрать у него немного силы, чтобы достоять до конца.

Сегодня, здесь собралось множество людей. Понятие не имею, кто большенство из них? Хочется верить, что это близкие друзья Фабрицио. У такого доброго человека непременно должно быть много друзей. Пусть будет так.

Церемония длиться бесконечно. Я была права. Фабрицио собрал возле себя очень хороших людей. Каждый высказывался о нем лишь в добром свете. Их слова вонзились острой стрелой в мое сердце. Я чувствовала себя виноватой за его смерть. Он не должен был так умереть. Только не так.

Пальцы пробирала мелкая дрожь. Воздух превратился в свинец, застрял в легких и душил тяжестью. Будто мне на грудь положили стокилограммовую гирю и подсоединили безжалостный пресс. Он давит. Расплющивает все внутренности.

Я должна это сделать. Он заслуживает последних слов слетевших с моих уст. Я обязана собрать крохи оставшихся сил и проститься с ним.

— Я хочу сказать... — не дожидаясь реакции Кемаля и подхожу к могиле, где похоронены жена и сын Фабрицио. Было принято решение урну захоронить в их могиле.

Кемаль послушно поднимается и следует за мной бесшумной тенью.

Как бы мне не хотелось избежать спектакля, его не миновать. Одно мое присутствие это обеспечивает. Потому что так принято в этом гнилом мире: сгоревшая плантация намного интереснее, чем проститься с добрым человеком. Его жизнь ничего не значит, так как возле его имени не стоит титулованное имя клана. Он просто Лучетти. Никому не известный Лучетти, в отличии от меня. Все пришли за моим комментарием, касательно моей жизни и разрушенной империи.

Но я их разочарую. Сейчас я скажу о Фабрицио Лучетти. А после...

— Он был добрым.. — единственное, что я могу произнести перед длительной паузой.

Все внимание обращено на меня, вокруг образовалась типичная тишина присущая подобному месту. Солнцу бросает лучи на мраморные плиты, но они попрежнему остаются холодными, точно такие же как взгляды присутствующих: холодные, циничные, выжидающие.

Рука Кемаля, что все это время покоилась на пояснице, сжимается и он наклоняется к моему уху:

— Мы уйдём, только скажи.

— Нет.

В это время мой взгляд перехватывает девушка в огромной чёрной шляпе. Рядом с ней, держа за руку стаяла девчушка, точь в точь Фабрицио.

— В наш последний разговор он мне сказал, что приглашает на семейный ужин. Приезжает его дочь с внучкой и он хотел бы нас познакомить. — Слова дальше не уйдут, потому что я вижу как девушка прикрывает лицо платком, а ее хрупкие плечи, цепляет мелкая дрожь. — Он появился в мое жизни когда я хотела казаться всем сильной и донёс, что слабость не всегда удел слабаков. Порой именно слабость помогает нам быть человечней. Сейчас я перед вами слабая.. смотрите и наслаждайтесь!

— Сандра! — Кемаль пытается меня увести, чтобы я не взболтнула лишнего, но меня не остановить. Я как скоростной поезд сошедший с рельсов — несусь насмерть.

— Нет, — обрываю его руки, — все зачинщики моего падения — горят в аду, задумайтесь об этом когда в следующий раз захотите перейти мне дорогу. Когда захотите навредить моим близким. Здесь в этой урне, часть моей души. И мне очень жаль, что вам этого не понять, потому что вместо души у вас меркантильная потребность, а из чувств, осталось только одно — корысть!

— Сандра! — голос Камиллы выбивают почву из под ног, цепкие пальчики хватают меня за локоть и оттягивают в сторону. — Они того не стоят.

На мое место становится Кемаль, его голос заполняет тишину, но я уже этого не слышу. Я оглушена собственным воплем прижавшись к груди родной сестры.

***

— Я могу тебе сделать «увеселительный напиток»! — Рамазан машет предо мной тремя бутылками с разным алкоголем, подкрепляя своё предложение игривой улыбкой.

После моей незабываемой истерики на кладбище, которая обязательно, завтра, облетит даже все неприметные уголки Флоренции, мы приехали в бар к Рамазану.

С неизвестных пор и по не понятным причинам, мне стал импонировать этот молодой человек, а особенно его юмор. Теперь, он мне казался не таким резким и неуместным, а наоборот: очень тонким и забавным.

Припишу это все к некой стадии аффекта. В таком состоянии, подобные мысли — норма.

— Она не будет! — позади меня возвышается Кемаль. Мужчина упирается руками в столешницу не давая мне возможность встать. Нависает надо мной, находясь катастрофически близко. Я чувствую макушкой его щетину, а спиной, как ходит его грудь.

— С чего это ты так решил?

Мне сейчас не помешало бы нечто «веселящееся».

— Через девять месяцев узнаёшь.

— Я.. — запинаюсь, — не беременна!

— Это ты так думаешь!

Рамазан хитро улыбается, от чего я понимаю, что он просто копирует мимику своего друга.

— Да, — прячет бутылки под стол, — в этом плане, нам, мужикам, виднее!

— Где Камилла?

Решаю этот разговор оставить на потом. Возможно, я перестала воспринимать всерьез происходящее.

В голове туман, перед глазами пелена, не факт, что то, что я только что услышала, не под моего стрессового воображения.

Камилла. Я до сих пор не верю что сестра здесь. Она приехала. Приехала, поддержать меня? Я искренне надеюсь что это так. Если нет — я сойду с ума от очередного предательства. Я на грани.

— Они с Марко повезли детей к Энзо. Должны скоро приехать. — Руки Кемаля сползают со столешницы и перемещаются