Позвонил ей тут же, но телефон был отключён. Рано ложится спать.
В шкафу он нашёл свежее нижнее бельё, белую рубаху и очередной чёрный костюм. На кухне для секретаря поживился приготовленными бутербродами, что лежали в холодильнике и были подписаны заботливой Александрой.
С чашкой кофе вернулся в свой кабинет.
Документы, вскрытые Сашей, убили окончательно. Всё его имущество было переписано на «Тирс». Даже кровать и стулья. Сделана инвентаризация и списано с его фирмы. Работало всего шесть человек. Но как работали! Круглые сутки, по-видимому. За короткий срок оттяпали всё. Поучили подпись и украли.
У Ромы было много вопросов, но пока он не мог получить на них ответы. Учредителей нет, Анечка в больнице. Люся, которую он, как и Анечку, считал умницей бесхитростной с группой лиц арестованы, по обвинению в мошенничестве.
Поверх документов лежала повестка в прокуратуру. Рома съездит, вместе с Журавлёвым. Теперь Коля в его команде.
Рома набрал Штопора, откинув голову на спинку кресла. Рассматривал свой потолок.
– Я воль, – ответил Сёма.
– Набухаться хочу, – ответил Рома.
– Это ко мне, – Штопор не смог скрыть радости.
В лучшей ВМП-кабинке, они со Штопором бухали шотландский виски и говорили. Обо всём. И чем дольше Рома говорил об Анечке, тем сильнее густела тьма в глазах Сёмы. И Шиша уже подумал, что это соперник. Так, собственно и было. Штопор докопается до его солнышка, обязательно, постарается понять кто она. А понять невозможно. Там большое и страшное, скрыто за маской маленькой девушки.
– Сёма, – пьяным голосом позвал Шиша, глядя на давнего знакомого, сквозь сизый дым сигареты, что закусил на бок. – Я буду делать предложение.
– Красиво? – Штопор дёрнул вверх голову и даже сидя покачивался.
– Да, – рявкнул Шиша.
Он уже забыл про свой пиджак, сидел в белой рубахе, что расстегнул, и торчал сильный торс. Рукава по локоть засучены, пальцы с ожогами, потому что забывал, что держит сигареты.
– Сейчас? – Штопор взмахом подтянул руку к своему длинному носу и, прищурившись, посмотрел на золотые швейцарские часы.
– Да. Где твоя скрипка?
– Всегда рядом, – бухой Штопор потянулся к телефону. – Цветы и шампанское, кольца и конфеты.
– Кольца потом. Шампань и шоколад возьми в баре. Веник купим по дороге, – рычал пьяно Рома, стараясь, чтобы язык не заплетался.
Штопор выводил узоры длинными пальцами. Ожидая ответа на звонок.
– Крысь, – как харкнул. – Скрипку! Быстро!
Откинул телефон. Собираясь с силами, поднялся. Получилось не с первого раза.
В обнимку с Шишой они вышли из кабинки и направились в мужской туалет.
Кристина была высокая знойная баба лет двадцати пяти. Загорелая крашенная блондинка. Она пробралась сквозь танцующую толпу. На ней было отвратительное леопардовое платье и жёлтые туфли. Фигура, конечно, ничего, но у Ромы женщина лучше. А если так подумать, у него две женщины и каждая Кристину по всем статьям уделывает.
– Ты еб*нулся?! – кричала истерично Кристина. – Хочешь на скрипке играть посреди ночного клуба?
– Цыц, женщина, – Штопор отобрал у неё чёрный футляр с музыкальным инструментом и вместе с Шишой завалился в мужской туалет.
Они полоскали головы под холодной водой, потом на полусогнутых пихали мокрые макушки под обдув для сушки рук.
– Что петь будешь? – спросил Сёма.
– Сердце красавиц, – непротрезвевший Рома у зеркала мелкой расчёской причесал влажные волосы.
– Ох*еть!!! Смогёшь?!
– Да.
– Рома, я твой на веки,– заржал Сёма. – Ты ещё и петь умеешь.
– Насчёт «умеешь», не знаю, но текст помню, – Рома вывалился из туалета, уткнувшись в грудь Кристины.
– Пьянь! – взревела девка, откидывая от себя Шишу.
– Отвезёшь нас в психушку, – строго приказал Штопор.
На лице Кристины появилось изумление.
Штопор взял лучшего шампанского в баре и коробку дорогих конфет.
Вышли в тёплую ночь. Сели в белоснежный мерседес. За руль залезла Кристина, мужчины на заднее сидение.
– И куда вас, алканафты? – недовольно спросила Кристина прихорашиваясь у зеркала.
– За цветами, – велел Штопор.
– Кто в психушку с цветами ездит? – развязно загоготала Кристина.
– Заткнись, сука!!! – заорал на неё Шиша.
– Сёма, почему он орёт на меня? – наморщила моську недовольная девка.
– Потому что ты на его машине, бл*дь, ездишь, – огрызнулся Штопор.
– А-а, – понятливо протянула Кристина и завела наконец-то машину.
Цветы покупали в круглосуточном киоске. Молодая девчонка краснела, глазки опускала, когда пьяный Штопор со скрипочкой, падая на плечо Шиши, отпускал ей один за другим пошлые комплементы.
Рома купил огромный букет белых роз и вытащил дружка за шкварник.
Уже светало, когда они добрались до клиники. Ворота были закрыты, поэтому они объехали территорию с другой стороны. Кристина вышла покурить и поржать. Наблюдала, как два взрослых мужика перелезают через высокую ограду.
Рома с Сёмой всё-таки перелезли и воровато побежали через кусты к основному зданию.
По территории ходила охрана, поэтому они, как партизаны, шли окольными путями и пытались себя не выдать.
– Я их знаю, если поймают, первым делом скрипку сломают, – уже горевал по скрипке Штопор.
– Мы должны, дружище, это вопрос жизни и смерти.
Забыв напрочь, что существуют камеры наружного наблюдения, они подошли к окнам, где на втором этаже находилась палата Анечки.
Сеня приготовил скрипку, Рома кидал в стекло камушки и всё время оглядывался.
Занавеска отодвинулась. Появилась белая голова.
Рома раскинул руки в стороны. В одной – бутылка шампанского, в другой – букет, который в ладонь не помещался, поэтому Шиша держал его кое-как.
Анечка лохматая и заспанная, как Рома любит, открыла окно и высунулась наружу.
Штопор, пяля на возлюбленную Ромы глазища, приложил скрипку к подбородку и начал играть. Играл, не фальшивя, чего не скажешь о вокале Ромы.
Шиша заорал на всю округу дурным хриплым голосом:
«Сердце красавиц склонно к измене
И к перемене, как ветер мая.
Клятвами страстными сердце взволнует
Теми же губками лжёт и целует
Можно браниться, можно сердиться,
Но не влюбиться, – тут он растянул слово, хрипя и кашляя, а потом крикнул, – всё же нельзя!!!»*
