ее, прежде чем она добежит до лестницы, ведущей к входной двери.
— Хорошо, что ты вернулась. Мы скучали по тебе.
— Я тоже скучала по тебе, папа, — говорит она, прежде чем идти вперед.
И, как я и предсказывал, она ни разу не оглянулась на меня.
Это выводит меня из себя.
Тьма тени Нико, наконец, заставляет меня оглянуться на него.
Не желая видеть вопросы и жажду смерти в его глазах, я отворачиваюсь и хватаю сумку Калли. Как только достаю ее, я сую ее в грудь Нико.
— Моя работа выполнена. Твоя маленькая принцесса в безопасности, — ворчу я.
Каким-то гребаным чудом все его поведение меняется, когда он находит ремни ее сумки и забирает ее к себе.
— Спасибо, чувак. Мы действительно ценим, что ты терпел ее, пока мы разбирались с этим дерьмом.
— На самом деле у меня не было особого выбора, не так ли?
— Ты знаешь, что они просто пытаются подтолкнуть тебя к тому, чтобы ты был лучшим, — говорит он, говоря мне без лишних слов, что теперь он тоже в курсе ситуации.
— Потому что сертификат с парой оценок делает меня лучшим солдатом, — усмехаюсь я.
— Я понимаю это, чувак. Я действительно, блядь, понимаю.
— Верно. Что ж, я собираюсь— Я показываю пальцем через плечо и возвращаюсь к своему байку.
— Да. Я собираюсь отнести это злой девчонке в подвале. Я знал, что она разозлится, но я этого не ожидал.
— Ей пришлось неделю терпеть меня за компанию. Чего ты ожидал?
— Ты хороший человек, Ди. Не позволяй тому, что происходит прямо сейчас, заставить тебя думать иначе.
— Конечно, — соглашаюсь я, перекидывая ногу через байк, более чем готовый совершить побег.
Движение в кухонном окне привлекает мое внимание, и мое сердце подскакивает к горлу при мысли, что она, возможно, стоит там и наблюдает за мной, но затем Эван снова появляется из парадной двери, и я понимаю, что моя надежда была бессмысленной.
— Спасибо тебе, Деймон. Я благодарен за все, что ты сделал для ее безопасности.
Ты бы так не говорил, если бы знал правду.
— У меня были задания и похуже, — бормочу я, перекидывая ногу через байк, более чем готовый убраться отсюда ко всем чертям, теперь, когда мой груз доставлен.
— Иди и насладись покоем, — говорит он со смехом. — Я не могу себе представить, что ты получил много такого за последнюю неделю, когда моя девочка проболтала тебе все уши.
— Она была не такой уж плохой. В основном она злилась и кричала на меня.
— Ну, да. Я тоже могу это представить.
Сможешь ли?
С лицом, все еще застывшим в каменной маске, я киваю им двоим и опускаю забрало своего шлема, оставляя запасной, который был на Келли, на гравии под ногами Эвана и Нико. Возможно, я выдаю желаемое за действительное, но, может быть, всего лишь может быть, однажды я найду повод снова усадить ее к себе за спину.
Не говоря больше ни слова, я завожу двигатель, разбрасывая брызги камней по подъездной дорожке, когда выезжаю к воротам. Я едва останавливаюсь, чтобы поблагодарить солдат, которые позволили мне сбежать, когда я нацеливаюсь на дом.
В тихом уединении моей квартиры.
Я полюбил это место еще до того, как переехал. Как только папа упомянул планы Дэмиена и Эвана относительно здания, я был полностью согласен.
У меня были все намерения уйти из дома при первой же возможности. Я просто предполагал, что сначала мне придется закончить Найтс-Ридж. Поэтому, когда появилась возможность быстрее обзавестись собственным домом, я ухватился за это. Я бы переехал сюда, не закончив его, если бы пришлось. Что угодно, лишь бы выбраться из папиного дома и подальше от воспоминаний — кошмаров — которые у меня остались от этого дома. Единственное худшее место в мире — это старый дом моих бабушки и дедушки. Или, более того, сарай нашего дедушки.
Дрожь пробегает у меня по спине при одной мысли об этом месте.
Бабушка была достаточно доброй, но даже в детстве у меня было ощущение, что она пресытилась жизнью мафии. Они с дедушкой были вместе с детства, и он был таким же жестоким, как и они, так что я не могу представить, что у нее была самая легкая жизнь. Хотя она с этим мирилась. Я просто понятия не имею, было ли это из-за страха или любви. Что-то подсказывает мне, что, вероятно, первое.
Болезненный вздох вырывается из замкнутого пространства моего шлема, когда я сворачиваю с дороги на внешнюю парковку нашего здания. Последний раз, когда я был здесь, было началом лучшей недели в моей жизни.
Я говорил себе снова и снова, пока мы были там, что мне нужно использовать каждую секунду так, как будто это наша последняя встреча.
И я думал, что у меня получилось.
Пока все не закончилось.
Теперь я знаю, что никогда в достаточной степени не ценил ее улыбки, не наслаждался ее прикосновениями, не запоминал звук ее смеха, ее стоны.
Дверь на колесиках, ведущая на подземную парковку, открывается передо мной, когда я подъезжаю к ней, и я быстро позволяю зданию поглотить меня.
Если я добьюсь своего, я останусь там до тех пор, пока у меня не останется иного выбора, кроме как отправиться в школу.
Не могу лгать, после обсуждения с Калли и позволения ей объяснить мне все по-своему, все действительно кажется немного более возможным. Но я боюсь, что в ту секунду, когда я получу эти книги обратно и буду вынужден снова попытаться разобраться во всем в одиночку, все хорошее, чего она достигла, разобьется на зазубренные, бесполезные осколки, которые, как и мое сердце, никогда больше не соберутся вместе должным образом.
Моя машина припаркована именно там, где я ее оставил, когда бросил перед тем, как сесть на байк, в кузов фургона, который мы использовали для нашей миссии по похищению. Сумка с вещами, которую я взял на случай, если останусь в этих типи с остальными, все еще лежит на заднем сиденье.
Схватив ее, я прохожу мимо пустого места Алекса и направляюсь наверх, более чем готовый запереться в своей квартире и утопить свои печали в таком количестве алкоголя, какое смогу найти и переварить.
19
КАЛЛИ
— Каллиста, — выдыхает мама, и почти настоящая улыбка растягивает ее губы, когда она встает с табурета на кухне.
Это фальшивое счастье исчезает почти мгновенно, когда она рассматривает мой наряд, ее губа кривится от отвращения.
— Я ехала на заднем сиденье мотоцикла Деймона, мам. Что ты ожидала, что я надену? Летнее платье и туфли на каблуках?
— Я думала, что неделя вдали от дома позволила бы тебе расслабиться. Ты выглядишь напряженной.
— Ладно, быть
