бэби-боксов кое-что обсуждалось.
— Какого рода вещи?
— Давайте просто скажем, что мы с Алистером закончили встречу не на хорошей ноте. Он был взбешен.
— Хм. — Выражение лица Бернарда ничего не выдает.
— Почему он организовал мою поездку обратно в офис?
— Разве ты приехала не с ним? — Бернард выгибает бровь. Я вижу это в зеркале заднего вида.
— Да, но…
— Мистеру Алистеру, возможно, трудно угодить, но он не безрассуден. Он берет на себя ответственность за тех, кто находится под его началом.
— Он несет за меня ответственность?
— Вы его ассистент, не так ли?
— Второй помощник, — говорю я, как будто удаленность от его подчинения — это то, чем можно гордиться.
— Он заботится о своих людях столько, сколько требует от них. — Бернард тепло улыбается мне.
Я закатываю глаза. — Еще один из группы поддержки Алистера?
— Я не понимаю, что ты имеешь в виду.
— Ничего, — бормочу я, складывая руки на груди.
— Я ответил на твой вопрос?
— Не в такой степени, чтобы это приносило удовлетворение. — Я тяжело вздыхаю. — Но у меня такое чувство, что ты не собираешься ругать Алистера в ближайшее время, так что я не буду настаивать на большем.
— У меня нет причин плохо говорить о нем. Он был добр ко мне.
Хорошо? Есть ли в теле этого человека хорошая косточка?
— Он помог мне, когда у моей жены был рак.
Я отбрасываю это отношение. Как человек, который прошел через это с тем, кого я люблю, я чувствую мгновенную связь. — Бернард, я понятия не имела. С вашей женой все в порядке?
— Сейчас она великолепна. Она справилась с этим. Но победить рак было легче, чем выплатить наш долг. Именно тогда вмешался Алистер. Он оплатил все наши медицинские расходы и позволил мне взять отгул на работе, чтобы ухаживать за ней.
— Ты уверен, что это не был его брат-близнец?
Бернард смеется.
Я не знаю. Я абсолютно серьезна.
— Он может казаться грубым, но это только потому, что он сосредоточен. Что бы он ни начал, он доводит дело до конца.
— Послушай, Бернард, я действительно очень рада, что с твоей женой все в порядке.
Он кивает.
— Но ты должен понимать, что Холланд Алистер, о котором ты говоришь, — это не тот Алистер, которого я встречала.
Он выгибает бровь. 0 Может быть, ты встречалась с этой его стороной, но просто не видишь ее.
Я не в настроении петь дифирамбы Холланду Алистеру, поэтому отвечаю Бернарду своей маленькой улыбкой и слегка отворачиваюсь.
Город — сплошное разноцветье. Голубое небо. Белые облака. Серые здания. Мир кажется таким большим, и все же я чувствую, что могла бы наполнить его своей болью и разочарованием.
Последнее, что я хочу делать, это идти в офис и видеть смехотворно красивое лицо Алистера. Но если я не выпрыгну из этого движущегося транспортного средства, у меня не будет выбора.
Я возвращаюсь в логово льва.
Когда я прихожу в офис, все замолкают. Их взгляды провожают меня до моего кабинета. Шепот волнами разносится за моей спиной.
Вдалеке Алистер топает по коридору, Иезекииль следует за ним по пятам. Исполнительный помощник выглядит взбешенным. Я знаю, что этот бедняга испытывает негативную реакцию из-за катастрофы с бэби-боксом.
Мой взгляд переходит на босса.
Алистер все еще злится.
Я могу сказать.
Я прожигаю взглядом дыру в его красивой шее. Если бы я нацелила ручку именно так… попала бы она в цель?
Этот человек превращает меня в убийцу.
Я закрываю лицо руками, изо всех сил стараясь держать себя в руках. Когда я смогу пойти домой? Я не думаю, что смогу еще долго выносить этот ужасный день.
Просто дыши, Кения.
Я выпрямляюсь и включаю свой компьютер. Фон на моем экране — Коллин Ферт, потому что я одержима Гордостью и Предубеждением. В нижней части монитора расположены желтые, розовые и синие стикеры. Напоминания "дерзайте" и "продолжайте пробовать".
— Эй! — Кто-то пинает спинку моего стула.
Я наклоняюсь вперед, мой живот больно ударяется о стол. — Ой.
Болтовня в комнате прекращается.
Я резко оборачиваюсь и вижу женщину в длинном синем платье-свитере, стоящую позади меня. Ее взгляд острый, а рот искривлен в хмурой гримасе.
— Ты действительно втянула ребенка Алистера в предложение о бэби-боксе?
Я отворачиваюсь от нее.
Она обходит мой стул, чтобы посмотреть мне в лицо. — Привет.
— Я не в настроении, ясно?
— Новости по всему офису, — огрызается она. — Ты сорвала сделку с бэби-боксом.
— Послушай, если хочешь отыграться на мне, набери номер и становись в очередь. Сегодня не твоя очередь.
Она не шевелит ни единым мускулом. — Еще раз, как тебя зовут?
— Не твое дело.
Она рычит и оглядывается по сторонам. Мое имя нацарапано по всем записным книжкам цветистым почерком. Ее взгляд останавливается на нем. — Кения.
— Раз уж мы знакомимся, почему бы тебе не сказать мне, кто ты?
— Это Хизер.
Конечно, это так. Я натянуто улыбаюсь. — Хизер, тебя не было на собрании, поэтому я была бы признателен, если бы ты не бегала вокруг, слушая сплетни. То, что я сделала в Бэби-Боксе, не имеет к тебе никакого отношения.
— Вроде как да, — говорит она таким пассивно-агрессивным тоном, не разрешайте мне звонить менеджеру. — Я слышала, что ты сделала это. — Она наклоняется. — И мне это не нравится.
— Это так? — Сомневаюсь, что она слышит сарказм. Она слишком занята, наслаждаясь звуком собственного голоса.
— Мистер Алистер не говорит о своей дочери. Никогда. Не с нами и уж точно не с клиентами. Ты должна знать свое место, девочка на побегушках.
Девочка на побегушках? Я улыбаюсь. — Спасибо, девочка с ботоксом. Я буду иметь это в виду.
По комнате прокатываются вздохи.
Ее длинные накладные ресницы трепещут. — Что ты мне только что сказала?
Я бросаю взгляд в ее сторону. Неужели она ожидала, что я убегу в слезах, потому что она ведет себя отвратительно? Что, по ее мнению, это такое? Старшая школа? Час назад Холланд Алистер разжевал меня и выплюнул изо рта. Все, что может сказать Хизер, — детская забава по сравнению с этим.
Хизер задыхается. — Ты отвратительна.
Прекрасно. Мы не будем друзьями. Если я ей не понравлюсь, она может с таким же успехом бояться меня.
Моя улыбка становится вялой. — Отойди сейчас, пока я вежливо прошу.
Хизер выглядит раздраженной. Она наклоняется так близко, что я чувствую запах того, что у нее было на обед. Тунец. Определенно. — Я скажу тебе прямо сейчас; то, как мы здесь все делаем, отличается. Ты не открываешь рта на собрании команды, если тебя об этом не попросят. И
