Он подводит меня к моей комнате и небрежно открывает дверь. Там, внутри, темнота, пусть и разбавленная уличным светом. Блики от фонарей перемежаются с тенями и ещё больше наводят страх. Я не хочу оставаться одна. Не хочу бояться и вздрагивать от любого шума, вновь и вновь придумывая мистические оправдания каждому шороху. Но и попросить Саву не уходить, у меня не хватает смелости.
– Если опять что привидится, зови! – насмешливо роняет парень и с лёгкостью отпускает мою руку. Спокойно и бесстрашно он идёт к своей комнате, пока внутри у меня всё скукоживается от страха.
Свечу в широкую спину фонариком и до боли кусаю губы: мне нужен повод остановить Ветрова , но в голову ничего не приходит.
– Сава! – Я всё же срываюсь, стоит парню переступить порог своей спальни. – Не оставляй меня, прошу.
Разумеется, Ветров молчит, правда, и не уходит. Прерывисто дёргает ручку двери и чего-то ждёт. Жаль, я не вижу его лица! Наверняка смеётся надо мной! Ничего! Я заслужила! Трусиха и истеричка!
– Ко мне пойдёшь? – спрашивает спустя вечность.
– Пойду!
Вытянув перед собой руки, делаю шаг навстречу. Это в комнату свет немного падает с улицы, а здесь, в коридоре, темно, и глаза, как назло, никак не привыкнут. Как слепой котёнок, медленно крадусь вперёд. Сава с шумом выдыхает и перехватывает мои ладони в свои. Забавно, но в этот же миг становится легче на сердце, а страхи разбегаются, как тараканы от дихлофоса. Мои шаги всё более уверенные, а на лице расцветает улыбка. Странная реакция, и хорошо, что Ветров ни черта не видит. Я позволяю ему вести меня за собой и отчего-то не хочу, чтобы он отпускал мою руку. И всё же, дойдя до дивана, Сава размыкает наши ладони и небрежно плюхается вниз.
– Так и будешь стоять? – хмыкает он и, судя по глухим хлопкам, постукивает по дивану рядом с собой.
– Мы, что, будем просто сидеть на диване? – ляпаю первое, что приходит в голову. Только сейчас понимаю, как двусмысленно выглядела просьба – не оставлять меня – со стороны.
– Есть ещё вариант: полежать на кровати, – сквозь неуёмный смех прорывается наглый голос парня. – Выбирай, Нана!
– Ветров, ты нахал! Я вообще не это имела в виду! – задыхаюсь от возмущения.
Чувствую, как от тяжёлого дыхания раздуваются ноздри, а кожа на щеках пылает огнём. Что я творю? Зачем пришла сюда? Неужели темнота опаснее компании Ветрова?
– Да я понял, – продолжает смеяться Сава. – Садись уже. Я не кусаюсь.
Впервые радуюсь темноте и тому, как надёжно она скрывает мои разодранные чувства. Заламываю пальцы на руках от волнения и всё же сажусь: иначе, сбежав к себе, дам лишний повод над собой посмеяться.
Спина напряжена, а взгляд бесцельно мечется по чёрной комнате, цепляясь за отголоски городских огней за окном. Глубокий вдох. Мне нужно взять себя в руки, но лёгкий аромат лайма вперемешку с освежающим ментолом кружит голову: здесь всё пропитано Ветровым, а сам он сидит пугающе близко от меня. Отчётливо ощущаю чужое тепло и, кажется, слышу, как беспокойно колотится сердце Савы. Хотя, быть может, это моё.
– Поговорим? – внезапно предлагает Ветров.
– Давай, – выдыхаю, сильнее сжимая коленки. Напряжение между нами можно резать ножом. – О чём?
– О чём угодно. – Сава наваливается на спинку дивана, устраиваясь поудобнее. В отличие от меня, он чувствует себя комфортно и совершенно точно ощущает превосходство. – О погоде. Об учёбе. О спорте. Мне всё равно.
– Я не хочу об этом. – И вроде понимаю, что любой разговор лучше тягостного молчания, но впустую перебирать нудные темы, делая вид, что мне интересно, не горю желанием. Да ещё этот тон, с которым Ветров со мной говорит: так и хочется сделать всё наперекор. – Давай лучше поиграем!
– Поиграем? – с долей удивления произносит он и, кажется, придвигается ближе. – Во что, Нана?
– Мы со Златой, когда нечего делать, играем в «Выбери лучшее». По очереди задаём друг другу нелепые вопросы и предлагаем на выбор ответ. Получается забавно, да и время пролетает незаметно. Попробуем?
– Давай! Только ты первая.
Ветров закидывает руки за голову, случайно касаясь моего плеча. А может, и не случайно…Прокля́тая темнота!
– Ладно! – Потираю ладони в предвкушении. – Твой любимый цвет розовый или персиковый?
– Ни тот ни другой, – фыркает Сава, а я улыбаюсь.
– В этом и суть: ты должен был выбрать один из двух вариантов, даже если оба мимо.
– Тогда розовый, – недовольно елозит рядом Ветров. – Моя очередь! Твой гель для душа пахнет колбасой или пивом?
– Фу, Сава! Хочу возмутиться и очертить границы дозволенного, но парень меня опережает:
– Это тебе за розовый! Отвечай!
– Колбасой! – ворчу себе под нос, но отпускаю ситуацию. Если Ветров хочет играть без правил, пусть будет так! – Твой нос больше похож на картошку или стручок гороха?
– Картошку! – Входит во вкус Ветров и тут же бросает встречный вызов: – Кем бы ты хотела стать в следующей жизни: пиявкой или мухой?
– Пиявкой. Что вкуснее: дождевой червяк или тухлый огурец?
– Червяк, – смачно облизывается Сава, а комната мгновенно заполняется нашим смехом.
Минут двадцать мы издеваемся друг над другом, придумывая всевозможные вариации. Я узнаю, что Сава любит борщ и терпеть не может бананы, отвратительно поёт в душе басом и никогда не видел верблюдов. Ветров же придумывает мне смешные прозвища и лишний раз подтверждает свои догадки, что я совершенный профан в физике. Но постепенно вопросы становятся все серьёзнее, а ответы даются сложнее.
– Зима или лето, Нана?
– Лето! Звёзды или радуга?
– Радуга! Любовь или деньги?
– Любовь! Если мечта недосягаема, отпустишь или будешь бороться до последнего, зная, что проиграешь?
– Не проиграю! Не отпущу! Кого ты больше любишь, Нана? Маму или папу?
– Глупый вопрос! – Локтем толкаю Ветрова, чтобы тот спросил что-нибудь другое, но Сава подобен нерушимой скале. Напряжение, что мучительно обволакивало вначале и давно сошло на нет в процессе игры, сейчас снова щекочет нервы. – Я не буду отвечать!
– Так нечестно, Марьяна, – тянет Сава, не обращая на мои тычки внимания. – Отвечай или отправлю к себе, невзирая на темноту!
– Отца!
Не то чтобы угрозы меня испугали, просто рядом с Ветровым мне постоянно хочется быть смелее и, наверно, честнее, хотя бы с само́й собой.
– Но…, – Сава замолкает и, придвинувшись ближе, локтями упирается в колени. – Он же тебя…
– Бьёт? – помогаю Ветрову закончить предложение. – Папа суровый, ты прав, и порой не может сдержать свои эмоции. Он срывается и частенько на мне. Но знаешь, Ветров, это лучше, чем быть невидимкой для собственной матери, которая закрывает глаза на безумия мужа.
