class="p1">– То есть выполнялся следующий сценарий, – продолжал монотонно Расулов, – ваши выдохшиеся передовые группы врываются в пустующее село, которое еще и основательно заминировано и попадают в тиски свежих сил противника. После серии взрывов, которые должны были привести к замешательству в среде нападающих, противник закрыл бы проход и, с заранее укрепленных и скрытых позиций, истребил бы часть вашего личного состава, а остальным предложили бы сдаться. Разгром должен был завершить усиленный обстрел ваших сил снайперскими двойками противника, засевших на высотках ближе к населенному пункту более плотным кольцом. Они добили бы и тех, кто оставался еще в виноградниках и которым удалось бы выскочить из ловушки…
Я продолжал вспоминать…
Тогда действительно нас спасли вертушки. Как я и отметил, они и предупредили о высадке вражеского десанта нашего радиста, тогда совсем еще молодого солдата Рашада Мамедова, который в окружении нескольких спецназовцев появился у деревни вслед за нами…
– Кстати, он проживает сейчас в Голландии, мы поддерживаем связь, – улыбнулся Длинный. – Правда, потерял свою роскошную шевелюру и теперь пугает голландцев облысевшим черепом…
– Мы получили приказ остановить наступление, ни в коем случае не заходить в деревню и отдельными группами, по афганской тактике вернуться к исходной позиции. Это означало, что пока вертушки подавляли огневые точки, мы группами должны были отходить. Когда же машины возвращались на базу за заправкой и за пополнением боекомплектов, занять позиции и отстреливаться. В случае отсутствия вертушек, допустим, их сбили – отходить организованно, поочередно. То есть, группы, чередуясь, должны были прикрывать отступление друг друга. Среди нас, как и у противника было немало ветеранов афганской войны, в том числе и ребята из России и Украины, которые принимали участие в обучении личного состава.
Тогда командир наш Мудрак Виктор Анатольевич прорвался на двух бронетранспортерах к отступающим, и часть бойцов, облепив машины телами, под огнем противника выскочила из ловушки…
Скоро вновь на небе появились долгожданные “крокодилы”33 и обрушились ракетами на позиции врага, обстреляли подразделения, дислоцированные за селом. Вглубь вертушки проникать не стали, видимо, опасаясь наличия у противника ПЗРК34…
Помню, еще тогда мы считали эту операцию неудачно спланированной. Но, чтобы измена…
– Одно не понимаю, – спросил я у полковника, – если армяне были заранее предупреждены и, следовательно, подготовлены, почему не сбили вертушки? Сбить их над открытой долиной с высоток “Иглами”35 было возможно, верно? И еще: почему армяне не задействовали тяжелую технику? Ведь когда машины Мудрака устремились за нами в проход, хачики даже не смогли или не успели подключить гранатометчиков. Было такое ощущение, что сами растерялись…
Они опять переглянулись. Полковник улыбнулся.
– Молодец. Мозги работают… – он посмотрел на Адылова.
– Вся соль-то в этом, – довольно вклинился тот. – Дело в том, что вертолетную поддержку спецназу решили предоставить позже, когда план операции по освобождению Хога и других близлежащих населенных пунктов Физулинского района уже был утвержден Генштабом, понимаешь? Есть там один хороший товарищ, некто полковник Гаджиев – великолепный специалист, прошедший советскую военную школу от “а” до “я”. Они с Сабиром Ахмедовичем большие друзья, вместе Афган прошли. Так вот, он, когда просмотрел этот план, оторопел: “– Как можно провести такую специфическую операцию в горных условиях без поддержки вертушек?” – он позже возмущался Сабиру Ахмедовичу. – “– И как можно врываться в пустующие, не имеющие никакой стратегической важности населенные пункты в низменностях, не погасив огневые точки противника на высотках, в тылу. Ведь и дураку ясно, что, если противник оставил свое присутствие на высотках, более того, основательно укрепил их бетонными блиндажами против ракетных обстрелов, значит он позаботился и о силовом обеспечении этих позиций! Наверняка и подступы к населенным пунктам заминированы. Ведь надо одно, наконец, уразуметь: и армяне, и мы прошли единую советскую военную школу – мыслим и действуем почти идентично. Это же не развед-диверсионные группы, действующие на свой страх и риск в тылу противника, а основательно укрепленные огневые точки неприятеля. Надо было нанести ракетные удары по этим высоткам, далее высадить на них десантно-штурмовые группы, а не гнать спецназ, словно пехоту по винограднику и под прицел снайперов. Наше обеспечение было ближе, людские и технические ресурсы лучше, кроме того, в операции можно было задействовать силы местного батальона самообороны, ребята из которого прекрасно ориентируются на местности, и успех был бы гарантирован. А после взятия стратегических высоток населенные пункты в долинах и так попали бы в наши руки…”
– Тогда же он добился от руководства только подключения к операции вертушек в качестве летной поддержки, – продолжал Адылов, – так как местная батальонная разведка представила якобы достоверную информацию, что противник в районе предполагаемых военных действий владеет незначительным присутствием.
Поэтому и о предстоящей летной поддержке были информированы только несколько человек и, слава богу, предателя среди них не оказалось. Даже командование вашего спецназа об этом было информировано лишь перед началом операции. Следовательно, если наши предположения верны, армяне тоже были захвачены врасплох. У них задействованы были силы лишь против нашей пехоты, роль которой в данном случае выполнял спецназ. И который, как лакомый кусочек должен был отправиться прямо в пасть противнику. А свою десантуру армяне в срочном порядке перебросили в намеченный район боевых действий, аккурат в ночь перед операцией. Было заминировано само село и подступы к нему уже под покровом той ночи. Видимо, потому и наша местная разведка накануне ничего не обнаружила.
Если бы не Гаджиев с вертушками и смекалка Мудрака, вас всех подстрелили бы как куропаток, понимаешь, брат? И это было бы похлеще, чем в операции под Дашалты…
– Теперь ты понимаешь, сынок, какие страсти кипят на невидимом фронте, как ты изволил выразиться, – устало добавил Сабир Ахмедович. – Как бы банально ни звучало, действительно, враг не дремлет, и наш долг – в том числе и твой – дать ему достойный отпор. В противном случае грош нам цена…
Когда мы с Рафиком Алиевичем – так зовут моего друга полковника Гаджиева – после проведения этой бездарной операции проанализировали всю имеющуюся у нас информацию, то пришли к выводу, что пора нашей конторе взяться за дело более основательно. Учитывая серьезность ситуации, я обратился к руководству УВР и получил добро на создание особо засекреченной оперативной группы в очень узком составе, с двумя представителями которой ты уже знаком, – кивнул он на Адылова и Расулова. – Теперь по поводу убийства гизира…
Полковник, казалось, пытался вбить каждую фразу в мой мозг.
– Враги, окопавшиеся в вашей части, уверены, что им удалось дело Мамедова направить по ложному следу. Ваш командир части усиленно
