Дайолен постепенно выдыхался, но взгляды, которые он бросал на принца, тоже трудно было не заметить. Похоже, он скорее умер бы сам, чем позволил оставить Калерона здесь.
Так и не улучив момента, чтобы переговорить с Надаэром, я вместо этого приблизилась к Ренвилу и полушёпотом спросила:
– Почему его называют палачом?
Ренвил вскинулся. С укором посмотрел на меня. Но, кажется, сразу понял, о ком речь.
– Только не начинай рассказывать, что я не должна этим интересоваться, – сразу же предупредила я. – Мне уже надоело, что вы держите меня в стороне от всего. Сам видишь, к чему это привело.
Ренвил вздохнул.
– Это долгая история, – сказал он. – У Надаэра была возлюбленная… Так вышло, что люди… – он покосился на Калерона и оборвал себя на полуслове. – Что люди, которые хотели надавить на Асмодея, взяли её в заложники. Надаэр отыскал их и убил всех.
– И это всё? – я фыркнула. – В вашем-то феодальном королевстве, где братья калечат братьев этим можно кого-то удивить?
– Он вывесил их тела в парке вдоль реки. И написал, что так будет с любым, кто попытается причинить вред его близким. У нас так не принято. Так что да, этим можно удивить.
– Близким… – медленно повторила я, но Ренвил мою реплику не подхватил. Поэтому я спросила сама: – А что стало с девушкой? Где она теперь?
– Мертва, – Ренвил на меня не смотрел. – Как я понимаю, её убили сразу же, как только Надаэр начал штурм.
Я молчала. Не знала, что сказать. Меня, конечно, никто не убил… По крайней мере пока. Но я откровенно испытала на себе, насколько безжалостным может быть Надаэр. И я его не понимала. Совсем.
Я никогда не была особенно жалостлива – мир, в котором я родилась и выросла, был по-своему жесток. Может я не видела крови и трупов наяву – но достаточно насмотрелась на них в кино, чтобы разучиться испытывать жалость.
И я не знала, почему слова Ренвила отозвались такой болью в груди. Может быть потому, что я до сих пор надеялась, что попала в сказку… И да, Надаэр был для меня принцем на железном коне. Настоящим принцем был именно он, а не Асмодей, потому что именно князь спасал меня от врагов. Именно с Надаэром мы бежали по улицам моего города. Именно с Надаэром я впервые преодолела пространство, ступила на землю иного мира… Всё, что было для меня впервые, дал мне Надаэр. Асмодей был обходителен и почти что мил, но если он хотел, чтобы я стала его супругой, то он должен был сделать всё это сам.
«Тебе выбирать».
Голос, прозвучавший в голове, заставил меня оглянуться. Я огляделась по сторонам в поисках того, кому он принадлежал. Но голос был женский, а кроме Веги девушек поблизости не было, и Вега явно говорила совсем не так.
«Тебе выбирать, каким станет Аркенор», – снова прозвучали у меня в голове загадочные слова.
Голос был мягким, и теперь я начинала вспоминать, что уже слышала его однажды. Тогда, в подземном храме, голос подтолкнул меня вперёд.
«Это не мой мир», – мысленно ответила я в надежде, что не схожу с ума. «Я ничего не знаю о нём. Как я могу выбирать за него?».
Голос, однако, больше ничего не сказал. Оставив меня наедине с собственными сомнениями и мыслями о том, что делать теперь.
Домой я вернуться не могла. Не знала как, да и не хотела.
Дом же, который приготовили для меня Надаэр и Асмодей, похоже, насквозь прогнил. Он рухнул под весом тяжести собственных междоусобных разборок и интриг. Но как бы там ни было, я по-прежнему не чувствовала себя королевой. Не чувствовала, что этот мир мне родной и что я могу в нём что-либо изменить.
***
Надаэр
Болота тянулись и тянулись. Оказалось, что путь, который я в одиночку проделал за час, таким отрядом займёт не меньше нескольких часов.
Калерон, который едва держался на ногах, немало замедлял ход. В голове не раз промелькнули мысли о том, чтобы разделиться.
Говоря откровенно из всех, кто находился здесь, меня больше всего интересовала одна жизнь. И не только потому, что эта единственная была потомком Элайи. Я изо всех сил старался заставить себя испытывать сочувствие к Асмодею, но не мог. Раньше мы были почти друзьями. Теперь он казался мне слишком вспыльчивым, слишком упрямым и слишком неприспособленным к жизни. Даже Яна, всю жизнь прожившая в городе, переносила дорогу лучше него.
Дайолен, вместе со своим принцем шедший в самом хвосте, то и дело одёргивал меня, заставляя замедлить ход. Взгляды, которые он бросал на Калерона, не заметил бы только полный идиот.
Чувства перста к подзащитному никто не смог бы запретить. Единственная клятва, которую мы приносим – клятва вечной верности тому, кому будем служить.
Я такой клятвы не приносил. Не приносил никому из ныне живущих представителей королевской семьи. Я поклялся Гелоре, что помогу её сыну – и я помог. Я мог уйти и больше никогда не возвращаться во дворец. И чёрт его знает, что заставило меня помчаться в Пандемониум, когда я увидел пожар.
Впрочем, знаю я и это… Но даже себе боюсь сказать.
Как ни старался я избежать разговора с Яной, через какое-то время ей удалось оказаться рядом со мной. Сбежать я не успел, меня настиг вопрос:
– Что мы будем делать теперь?
Проклятая наследница Элайи спрашивала так, как будто я здесь король!
– Ты говорил, что мой брак с Асмодеем спасёт нас всех. Если это спасение, то я – енот.
Я молчал. Элирена была, конечно, прав. Но мне нечего было сказать в ответ.
– Я считаю, нужно выйти на переговоры с мятежниками, – продолжила она. – И больше не пытаться разрешить ситуацию мифическими ритуалами и детскими сказками о древней крови.
Я молчал.
– Аллё!
– Они тебя убьют! – перебил я её. Хотелось остановиться и хорошенько её встряхнуть, но памятуя о том, в каком состоянии находится Калерон, я не хотел задерживаться здесь на лишние несколько минут. – Изуродуют, запытают до смерти…
– И подвесят перед дворцом!
Я замолк. Намёк был яснее ясного. Но я не хотел это обсуждать.
– Нам нужно начать переговоры с мятежниками, – упрямо повторила Яна после паузы. – У твоих людей есть арраки. Они могут связаться с другими представителями Ордена. Пусть договорятся о переговорах. Я рискну, потому что мне нечего терять.
Больше ничего не говоря, она замедлила ход и позволила мне остаться наедине с собой.
Наконец, вдали показался разлом. Его контуры едва выступали из тумана, и если бы я не знал, что он там – вряд ли смог бы разглядеть.
– Вижу, – подал голос Ренвил у меня за спиной.
– И я вижу, – присоединился Доран и, тронув меня за плечо, указал на смутные тени, скользившие по сторонам от сопряжения.
