— У меня голова кругом от всего этого…
Я отхожу от него на расстояние, потому что его присутствие начинает меня волновать.
— Не переживай, Соня. Я все решу. Просто будь осторожна и не выходи никуда без меня…
— Знаешь, мне порой кажется, что все проблемы именно от тебя… Раньше такого не было, но как только мы поженились все началось… — мне тяжело даются эти слова, но я решаюсь все же их сказать. — Когда я уехала, мне было так одиноко и плохо… Я лишилась всего… Понимаешь, всего! Но я смогла начать новую жизнь, без тебя. Без этой идиотской любви к тебе. Я справилась… Но только я вернулась сюда, как эти скандалы, интриги вокруг меня опять. Это несправедливо.
Я плачу, из глаз текут слезы, я чувствую себя жалкой девочкой. Но я нигде не слукавила, а сказала правду. Тимур, выслушивая меня, молча стоит, но в его взгляде нет раздражения или злости. Лишь грусть…
— Да. Возможно ты и права. Кто-то пытается навредить мне, действуя через тебя… Но пока мы этого все не выясним, не сможем жить нормально, — Тимур подходит ко мне, протягивает руку и стирает слезы ладонью со щеки.
— Я жила… Без тебя жила… — бью в грудь кулаками, но он не уходит продолжая стоять и терпеть мои удары. — Понимаешь. Я жила… Чувствовала себя человеком. Полюбила этого Мура… Я смогла…
Он кладет на мои плечи свои руку и притягивает к себе, быстро и резко прижимает к себе. Я стою и реву в его рубашку, а он просто поглаживает по волосам и шепчет:
— Прости, Сонь. Прости… Я … — Снова стук в дверь, он не успевает договорить, смотрит на дверь. — Открою, присядь, пожалуйста…
Он отпускает меня из объятий и сразу становится холодно и одиноко… Тимур впускает того следователя, который тогда заставлял меня подписать явку с повинной, не веря моим словам. Но потом все же извинился… Только легче после этих слов не становиться.
Следователь записал мои показания, упаковал в пакет корзину и цветы, поднял щипцами ту самую записку и после этого оставил меня с Тимуром.
— Ты думаешь, что у них что-то получится? — спрашиваю Тима, только дверь закрывается за следователем.
— Буду надеяться, что да. Соня, — он смотрит на меня, — поехали со мной, пожалуйста. Я боюсь тебя тут одну оставлять. Если не хочешь ехать в квартиру, можем поехать к деду… Но боюсь, что там некоторые гости еще не разошлись.
Я понимаю, что оставаться тут опасно, неизвестно, что может еще произойти. Да так со страху помру раньше времени и никому больше не придется мне угрожать.
— Я послезавтра уеду, Тим. Не буду ждать всего этого. Сначала к отцу заеду, потом к деду и улечу.
— Хорошо, но переночуешь у меня, а завтра отвезу тебя к деду сам.
Я боюсь оставаться одна и это единственное, почему собираю в спешке свои вещи и еду с Тимуром. У страха глаза велики и именно это гонит меня из отеля. Я опасаюсь за свою жизнь.
Надеюсь, что у полиции получится разобраться во всем и что сейчас все случившееся даст большой толчок в деле и никому не получится отвертеться.
Тимур привозит меня в свой дом, я с замиранием смотрю на фасад и вспоминаю, как мы тут проводили время… Как нам было хорошо… Тогда… перед тем днем, как все произошло.
Воспоминания начинают душить меня, а картинки всплывать в сознании. Мне тяжело думать, а еще я не представляю, как пережить эту ночь… И завтрашний день.
— Пойдем? — Тимур не торопит меня, просто сидит рядом и ждет, когда я первая открою дверь.
— Ты же понимаешь, что я не прощу, — хочу еще раз напомнить ему, чтобы он понимал: я изменилась. Стала другой.
— Понимаю, — спокойно, слегка осипшим голосом отвечает мне.
— То, что ты приехал. Помог, за это спасибо большое… Потому что я правда растерялась… Но это никак не может помочь забыть, какую боль ты мне причинил.
Я решаюсь посмотреть на него, и вижу как его взгляд направлен на дом. Он смотрит, не моргая, будто сам вспоминает то, что сделал. А может и нет. Я, к сожалению, не могу залезть в его голову и узнать правду. Да и не нужна она мне.
За последний почти год, два раза разбить сердце, такое мог только Тимур и ему прекрасно это удалось.
— Я всегда буду рядом, Соня. Мне так будет спокойнее.
После слов он уже не ждет меня, выходит и идет внутрь дома. Меня зацепили его слова? Да… Но все равно ничего не меняет. Мы наверно слишком похожи с ним, раз сталкиваясь друг с другом происходит взрыв. И следовательно нам стоит держаться на расстоянии. Вместе у нас не получается.
Я следую за ним, вхожу в дом и вдыхаю привычный аромат. Я скучаю по этому месту. Правда. По людям, местам мне не хватает всего этого. Будто в прошлое окунаюсь с головой, вспоминаю, как с Тимуром готовим ужин, смеемся. Как я ему меняю повязку едва прикасаясь к коже, потому что внутри меня все начинает гореть только от одного его присутствия.
Я пугаюсь своих мыслей, потому что замечаю, как сейчас на меня смотрит Тимур и кажется вспоминает тоже самое. Это тяжело.
— Я забыла сумки, — бормочу, чтобы отвлечься от порочных мыслей, хочу развернуться и выйти, но слышу шаги Тима.
— Я сам принесу, хочешь сделай чая или перекусить. Кухня знаешь где.
Киваю, снимаю обувь и направляясь туда. Замечаю, что за все время пока меня не было в интерьере ничего не поменялось. Занавески в зале, которые я покупала так и висят, свечи на камине, милые безделушки и рамка с нашей фотографией продолжает стоять на том же месте. Я даже подхожу поближе, чтобы убедится, что это не обман зрения. Может ему было настолько пофиг и лень убирать все это, но тут я оказываюсь не права. Вокруг нет пыли, значит, отдать приказ убрать всю ненужную белиберду он мог. Иду на кухню и вижу полотенца, тряпки, передники все на месте. Скатерть та, которая так не понравилась Тимуру, лежит на столе, а посредине стоит одинокая кружка.
Грудь сдавливает, становится нестерпимо больно. Он ничего не убрал, все оставил как было. Для чего? Почему?
— Та комната, где ты жила так и осталась нетронута. Мне нужно буквально на тридцать минут отъехать к тренеру. Через месяц чемпиона, мне нужно документы подписать.
— Ночью?
— Завтра их уже отправлять. Я и так забивал много раз откладывая. И если хочу поехать, то нужно сейчас. Я быстро.
Он ставит мою сумку и рядом свою, открывает ее, достает документы и выходит. Машина выезжает со двора, а мне все равно не по себе. Ничего есть не хочу, я подхожу к своему багажу и взгляд цепляется за коробку, потертую, местами выцвевшую, но безумно знакомую.
Я не верю своим глазам. Тянусь за ней и вытаскиваю из сумки. Открываю, задерживая дыхание, а кончики пальцев подрагивают от страха. Я хочу, чтобы там не было того, о чем думаю…
Но ошибаюсь.
Под коробкой те самые перчатки, которые я тогда в детстве ему подарила.
