— Да уж, та пятерка дестроеров, что «Донской» довел до Шанхая и которая дальше своим ходом прорвалась месяц назад, она очень кстати пришлась, — добавил свои мореманские пять копеек Шталькенберг, — всего-то пяток мелких корабликов, но воистину — дорога ложка к обеду! А то у нас уже все артурские миноносцы — кто на ремонте, кто потоп, а кто и остался на ходу — так у тех мины порасстреляны!
— Вот тогда они про нас и вспомнили. Теперь держимся на пяти километрах обороны, одним полком против трех, как минимум. И ведь — ни позиций оборудованных, ни люнетов, ни фортов, только окопы, что китайцы откопали… Когда только успели, непонятно.
— Мне за эти окопы еще, чувствую, голову оторвать попытаются, — мрачно проворчал Балк, — думаете, они за бесплатно или из-под палки с такой скоростью их отрыли? Чувствует моя пятая точка — как кончится война, придется мне отвечать за нецелевую растрату казенных пятидесяти рублей…
— Не расстраивайтесь, Василий Александрович, может, еще пронесет вас, не доживете до победы-то… — попытался, как мог, «утешить» товарища Ржевский, никогда не упускающий шанса на реванш в затянувшемся поединке «ослоумий» с Балком.
— Товарищ капитан! — вылетел из-за изгиба траншей посыльный солдатик. — Там япошки долом лезут! Ну, лощиной то бишь. Товарищ прапорщик, просили передать, под прикрытием артобстрела уже два батальона насосались! В…
— Что-что, два батальона наделали? — не понял Михаил, от удивления даже привставший со дна окопа, за что и был водворен на место резким рывком Балка.
— Наверное, товарищ прапорщик сказал «просочились»? — пришел тот на помощь лупающему глазами солдатику.
— Так точно, насочились. А наши пулеметы, оне же только поверху балки стригут. Япошка-то там внизу набился, если все скопом кинутся, то просили передать, что можем и не удержать. Шибко их много, и близенько они, почитай пять десятков шагов до нас. Когда оне из балки в атаку полезут, с нашего конца, их благородие даст ракету.
— Понятно, благодарю за службу, беги назад и передай прапорщику Кружевному, чтобы не беспокоился. Пусть только даст ракету, как они из балки начнут лезть, а об остальном я позабочусь. — Балк вытащил из ящика батарею и начал осторожно приматывать воткнутые до этого в землю провода к клеммам. — Ну, господа, у меня для вас есть две новости…
— Хорошая и плохая, как обычно? — саркастически спросил Михаил.
— Нет, сегодня две хорошие. Во-первых, любопытство по поводу давешних бочек сейчас удовлетворим. А во-вторых, товарищ барон получит назад половину проводов, что столь неохотно мне ссудил на неделе. Как только увидите на западе ракету белого дыма — будет нам фейерверк… А вот и она!
Балк провернул рукоятку замыкателя, но против ожидания жадно глазевших на злосчастную балку господ офицеров, земля от мощного взрыва не колыхнулась. Но секунд через десять со стороны балки показались несколько огромных багрово-черных шаров… Спустя еще пяток секунд с запада донесся многоголосый вой, настолько жуткий, что на капитана уставились несколько десятков пар глаз, явственно ожидающих разъяснения… Из оврага во все стороны, не обращая внимания на пули, прыснули дымящиеся японцы, попадая под перекрестный огонь пулеметов.
— Как тараканы из-под тапка, — спокойно выдал свое резюме Балк, как будто крики заживо жарящихся людей для него были вполне привычны, — а всего-то и надо — бензин, керосин, немного мазута тоже можно, ибо бензина в Артуре почти не нашлось. Слили остатки с минного катера «Баяна», там все одно двигатель запороли месяц тому как. Все это перемешать и по пуду мыла в бочку, как загуститель. Перемешивать до состояния бабушкиного киселя. Под каждую бочку по динамитной шашке, и получается огненный фугас. Я думаю, на сегодня японцы отнаступались — два батальона разом, да еще таким неприятным способом…
— А как вы смогли в той лощине дюжину бочек спрятать? Там же грунт — сплошная скала, это сколько же вы китайцам заплатили, чтобы они в ней дюжину ям выкопали?
— Да никто эти бочки не прятал, просто расставили пару штабелей на входе и выходе из ущелья. Я еще приказал солдатикам использовать штабеля в качестве, пардон, туалета. Расчет был на психологию — что не спрятано и мерзко воняет, того можно не опасаться. Ну, естественно, разведка их в одну бочку залезла, там какая-то вонючая густая каша. То ли краска старая, то ли самогон перебродил вконец… Как ни странно — получилось, а вот теперь любой штабель бочек японцы будут обходить за версту или расстреливать с безопасного расстояния. Так что слушай боевой приказ — собрать все пустые бочки, что только есть в Дальнем.
— А что, есть еще бензин и керосин? — радостно спросил Ржевский.
— Нет, весь израсходовали, но противнику-то об этом не известно, если, конечно, Ржевский не разболтает… Расставим бочки за линией окопов, кучками по пяток штук, забросаем их ветками, и пусть японцы боятся. А если будут бояться хорошо, то нальем и бензина.
Ответом Балку стало долгое недоуменное молчание.
— Шутка. На сегодня, я думаю, можно расслабиться, отсылайте по полуроте от батальона в город за бочками. Миноносцев из Артура сегодня не планируется, так что остальным отдыхать, вполглаза. Поздравляю, господа-товарищи — еще один день войны нами прожит.
Дождавшись, пока поручики разбежались по батальонам, а барон Шталькенберг полез в блиндаж к телефону, Михаил тихонечко обратился к Балку:
— Василий Александрович, два вопроса. Первый — зачем вы провода от фугаса в землю втыкали а не сразу к батарее подключили? Время ведь, можно и не успеть…
— Осенью грозы часто бывают. Если цепь не заземлить, то во время грозы наведенного тока вполне может хватить для случайного подрыва закладки. А нам этого не надо.[28]Минеров в Артуре я уже просветил. А что за второй вопрос?
— Сколько мы еще тут продержимся?
— Будь моя воля, я бы вас, товарищ великий, отправил в Артур первым же миноносцем. А будь возможность, так и прямо в Петербург. Но вы все упорствуете… А держаться мы тут сможем до первого правильно грамотно организованного японского наступления. Я не говорю об отдельных атаках, силой до полка при поддержке той полубатареи, что нас уже неделю развлекает шрапнелью. Этого добра мы можем еще с десяток отбить и не поморщимся. А коли патроны, снаряды и хоть роту в неделю из Артура будут подвозить, то вообще до морковкиного заговенья. Но даже одной правильной, массовой атаки пехотной дивизии при поддержке пары десятков гаубиц и нескольких батарей трехдюймовок нам хватит.
— Так почему же нас до сих пор, уже месяц как, не могут сбросить в море, если все так просто?
— Первую неделю мы медленно отступали к Дальнему. Помните то веселое и беззаботное время с мелкими засадами?
— Знаете, Василий Александрович, вы меня иногда пугаете. Расстрелять две роты, почти до последнего человека кинжальным огнем полдюжины пулеметов в упор, и вспоминать об этом как о «веселом и беззаботном времени»… Что же тогда для ВАС на войне ужасно, если таковое вообще есть? Может, этот ваш «огненный фугас»?
