Протянула руку к медной эмблеме, но дотронуться не успела — табличка раскололась надвое, створки двери отворились во тьму.
Луч фонарика и свет из коридора показали большую приемную — престижная мебель, дорогие журналы, кругом — двери.
Розмари вошла в комнату и повернулась к лифтам. Постояла, прижимая ко лбу ладонь, пытаясь вспомнить планировку девятого этажа, где она побывала больше двух недель назад, в день съемки, и еще дня через два — на собрании в одном из конференц-залов.
Окна конференц-залов смотрят на парк, значит, амфитеатр расположен за лифтами. Да, возвращаться приходилось вдоль круговой стены, огибающей сцену сзади и идущей параллельно наружной, бродвейской стене здания. Отсюда следует: винтовая лестница между артистическими уборными и туалетами должна быть там, где-то за северо-западным углом приемной, почти в самом конце обратного пути.
Розмари двинулась вслед за непоседливым диском света направо, за дверь, и по лесному винилу — между шеренгами кабинетных дверей с номерами, начинавшимися с цифры 8. На развилке она повернула влево, опять по винилу цвета джунглей, мимо оцифрованных дверей. Числа росли. Как раз там, где и рассчитывала, Розмари обнаружила справа альков, а в нем — черную чугунную винтовую лестницу, ведущую на этаж выше.
Она медленно пошла по клинообразным ступенькам, держась за перила, то и дело останавливаясь, чтобы прислушаться. Тишина. Светя фонариком под ноги, она вышла в зеленый коридор, где паласы закрывали пол и стены. Справа — две двери в нескольких ярдах друг от друга, между ними на изогнутой стене — таксофон, слева — две двери бок о бок, обе, судя по табличкам, в туалеты. Под обеими темно. Зато двери в артистические уборные подчеркнуты светом; ближайшая, в дамскую гардеробную, чуть приотворена, в щели эмалево поблескивает лесная зелень.
Розмари сошла с винтовой лестницы и остановилась на паласе. Принюхалась.
Таннис?
Есть тут кто-нибудь?
Она смотрела через щель в уборную.
Ни движения, ни звука.
Розмари отворила дверь шире. Шесть кабинок — по три в ряд, друг против друга, шторы собраны в гармошки. В кабинке справа на стенном крюке висят Дианины пятьсот убитых норок, рядом — одна из ее бархатных палаток. На полочке лежат часики с алмазами и кольца, черная кожаная сумочка со шнурком на горловине — на скамье, под нею стоят черные сапоги. На другом конце скамьи спутанным клубком лежат черные гольфы.
Из артистической студии доносился звучный голос Крейга — дверь за пустыми стульями и туалетными столиками была приотворена. Судя по интонациям, Крейг задавал вопросы.
Держась одной рукой за косяк, а другой за дверную ручку, Розмари заглянула в уборную, напрягла слух. Не разобрала ни вопросов, ни ответов, но уловила щелчок в коридоре. Она вошла в уборную и затворила за собой дверь — как раз в тот момент, когда начала отворяться дверь мужской гардеробной. Розмари попятилась в кабинку Дианы. Сердце стучало бешено.
В кабинке напротив она увидела костюм цвета морской волны, убиенных бобров, коричневые сапоги, сак от «Гуччи». Полли.
В артистической студии воцарилась тишина. "
Розмари ждала. И принюхивалась. Казалось, запах танниса крепнет, вплетается в джунгли парфюма… А может, это таблетка усилила обоняние. Да и краски кажутся ярче обычного.
Наклоняясь вперед, вправо, влево, Розмари осмотрела другие кабинки. Ванесса: цвета электрик пальто свободного покроя, с капюшоном и деревянными пуговицами, джинсы, малиновый свитер, коричневые ботинки на шнуровке, черные панталоны.
Розмари вытянула шею. Рядом с кабинкой Полли — кабинка Сэнди: койоты, белые кожаные сапоги, платье фисташкового цвета. Белья нет.
Теперь можно уходить. Какая разница, здесь Энди или нет? Эта публика не для того разделась, чтобы обсуждать программу «Божьих Детей», направленную на оздоровление общества в двухтысячном году. В фойе по меньшей мере двое мужчин, как это прикажете понимать? А запах танниса — это запах танниса, его ни с чем не спутаешь.
Для пущей уверенности она сделала глубокий вдох. Таннис, что же еще… А в фойе — по-прежнему тишина. Розмари вышла из кабинки и заглянула в последние две, те, что за кабинками Сэнди и Ванессы. Обе оказались пусты, если не считать длинного коричневого балахона, висящего на боковой стенке.
Она рассмотрела щедро прокрашенную ткань. Шелк грубый, в узелках, ведешь ногтем — застревает. Потянула к себе широкий рукав — балахон оказался с капюшоном и веревочным пояском.
Сутана. Легкая, изящного покроя, швы прострочены дважды. Вот и ярлык на изнанке ворота: «Мадам Дельфин, театральный костюмер».
Розмари сняла с ярлычка волос, растянула на всю длину. Подержала перед незамыленными глазами, изучила ультрасвежим взглядом гладкую черную нить длинною в фут…
Затем положила волос на плечо сутаны. Прошла между стульями и туалетными столиками с выпуклыми зеркалами к приотворенной двери. Встала перед нею и, держась за ручку, заглянула в щелочку под верхней петлей.
Чуть ли не прямо перед нею, слегка левее, на середине дивана восседала Сэнди в сутане цвета ржавчины и рассматривала карты на старинном платяном сундуке — карты Таро, что же еще? Передвинула одну из них, вгляделась в рисунок, глубоко вздохнула. Дурные вести из потустороннего мира.
Через щель между дверью и косяком сочился дымок танниса — наверное, его жгли вместо благовоний в фойе или на сцене.
Левее Сэнди проплыло ржавое пятно.
— Пол-одиннадцатого уже давно прошло! А ведь я его просила начать вовремя. Полли.
— Терпеть не могу задерживаться до рассвета, у меня напрочь сбиваются внутренние часы!
Сэнди собрала карты, быстро перетасовала, принялась раскладывать. Вернулась Полли, села на подлокотник дивана, откусила кусочек пирожного. Выпростала из сутаны и скрестила голые ноги с красным педикюром — неплохие ножки для ее лет. Свесила над сундуком светлые кудри, закусила губу. Поцокала языком.
Сэнди печально вздохнула:
— Вечно этот хаос, бессмысленный хаос… Слева в поле зрения Розмари вошла третья ведьма.
— Кто-нибудь видел Энди? Только что был здесь, а теперь куда-то исчез.
— Десять тридцать давно миновало, — промолвила Полли.
— Я знаю. — Диана подошла к Сэнди с другой стороны. — Мальчики уже беспокоятся. — На ней была фиолетовая сутана — наверняка специально выкрашенная под цвет глаз. Она посмотрела, как Сэнди тасует карты, и спросила:
— Что такое «LOUSETRASM»?
— Ничего, — ответила Сэнди. — Хаос. Это головоломка, мне ее Джуди дала.
— В смысле, Элис? — спросила Полли.
— Все еще не могу в это поверить, — проговорила Сэнди, тасуя карты.
Со словами «меня от этих словесных игр с души воротит» Диана уплыла вправо.
Розмари отстранилась от щели. Вот так да! Сэнди тоже на крючке?
