и щекочущий аромат его одеколона сбивал ее с мыслей.
— Как вы вообще? Держитесь? — спросила она.
— А вы?
Чарушина вздрогнула и задержала дыхание.
— Раз вы говорите, что здесь приличный кофе, то так и быть… — Тураев подошел к раздаче. — Выберите место, что ли… — он брезгливо поморщился при виде пластиковых столов и стульев.
Надя привычно заняла столик у окна и посмотрела через него на улицу. Водитель Тураева, тот самый качок из "Бемоля", курил, флегматично рассматривая балконы пятиэтажки. Когда перед ней оказался дымящийся стаканчик, она поразилась состоянию дежавю, в котором сейчас оказалась. Вот только перед ней сидел не Кораблев, а "бетонный" король, у которого были серые "нечитаемые" глаза и запах, перебивавший даже аппетитное амбре местных булок. Наде безумно хотелось одну из них, но она лишь вздохнула и положила перед собой телефон, чтобы следить за временем и не опоздать на встречу с Заей и Денисом.
— Итак, наша встреча состоялась, — сказала она, делая вид, что ей она была совсем не нужна. — Не знаю, что сказать, кроме того, что я сожалею о произошедшем.
— Еще бы, ведь вашего жениха подозревают в убийстве моей жены.
— Да, это так, — не стала она юлить. — Вашей жены… Скажите, Максим, а какой она была?
Тураев полез в карман и достал футляр для очков. Внутри него оказался кусок бархатной ткани, которой он стал аккуратно протирать стекла.
— Вы с какой целью интересуетесь? — спросил Тураев.
— Вам неприятен мой вопрос или, быть может, вы считаете его неуместным? Тогда зачем искали встречи со мной? У вас похороны на носу, масса дел, а вы сидите и пьете ко… — Чарушина заметила, что никакого стакана перед Тураевым не было. — Зачем?
— Если я кажусь вам равнодушным и черствым человеком, не способным испытывать чувства к женщине, которая была моей, пусть и недолго, но женой, не стану вас переубеждать. Мне важно знать, кто и зачем убил ее. Лиза не заслуживала подобной участи. Ваши отношения с… — Тураев кашлянул, — с подозреваемым ведь тоже выходят за рамки простого знакомства.
— Погодите, — Надя откинулась на спинку стула и смерила мужчину внимательным взглядом. — Почему вы не называете его Павлом? Или Ржевским? Говорите о нем так, будто не знали его?
Лицо Тураева стало непроницаемым, и Надя подумала, что выбранная ею тактика разговора оказалась не верна.
— Мне казалось, что в нашем городе все друг друга знают, — пожала она плечами. — Но поверьте, Павел никогда не упоминал при мне имя вашей жены. Более того, вашего тоже. И я не могу понять, как так получилось, что он оказался в том самом месте, где… — Надя запнулась и замолчала.
— Лиза была закрытым человеком, — вдруг сказал Тураев. — Не любила тусовки. Круг ее общения включал немногих. И каждого из них я знал.
— Серьезно? Вы действительно верите, что настолько хорошо ее знали? — не удержалась Надя.
— Я понимаю, что вас это удивляет, — усмехнулся Тураев. — Ведь про себя тоже самое вы сказать не можете.
— Не буду спорить, — кивнула Чарушина. — Но и ваша уверенность в том, что можно контролировать другого человека выглядит просто смешно.
— Что же вы не смеетесь в таком случае?
— Послушайте, раз уж мы с вами оказались в похожей ситуации, то давайте говорить начистоту? Вы не могли убить свою жену, потому что..?
— Потому что был на деловом ужине, — Тураев надел очки и теперь не сводил глаз с Надиного лица.
— И я не могла. — Чарушина дотронулась до левой щеки, ощутив прилив непонятного жара. — Во-первых, я не знала вашу жену. А во-вторых, тоже была с… одним человеком.
— Не с вашим женихом?
— Нет, — отрезала она, поправляя волосы. — Встреча касалась одного юридического случая, так что, можно сказать, тоже деловая. Но суть не в этом, — Надя подалась чуть вперед. — Вы ведь могли и заказать свою жену.
Тураев вскинул брови и покачал головой.
— Это первое предположение, которое я услышал от Половикова, так что вы меня не поставили в тупик. Лиза была обеспеченным человеком, и наши с ней отношения не были основаны на страсти. Если бы она захотела уйти от меня, я бы не стал ее удерживать.
— Зачем же тогда вы женились на ней? — искренне удивилась Надя. — Династический брак или деловое соглашение?
— А вы верите в то, что браки совершаются на небесах? Или в любовь до гроба?
Чарушина обхватила стакан руками, чтобы скрыть дрожь.
— Неважно, во что я верю… — наконец пробормотала она.
— Мне нужна была женщина такого склада, как Лиза. Спокойная, уравновешенная, красивая…
— Домашняя кукла? — вспомнила Надя про Вику Безоглядову и едва не добавила про резиновую.
Тураев, кажется, понял это без слов.
— Женщина ищет в мужчине прежде всего защиту. Когда я встретил Лизу, то сразу же понял это. Она была такой, как я хотел, так почему же…
— Была или стала такой, как вы хотите? — уточнила Надя.
Тураев отвел глаза и нахмурился.
— Где вы с ней познакомились? — напирала Надя.
— В одном клубе, она работала там администратором.
— Такой человек, как вы, и женился на простом администраторе?
Тураев приподнял очки и потер переносицу.
— Такой человек, как я, может позволить себе жениться хоть на поломойке, если она отвечает его пожеланиям.
— И вы планировали прожить с ней всю жизнь? Родить детей и состариться?
— Господи, Надя… — мужчина вновь посмотрел прямо ей в лицо. — Какой-то странный разговор у нас с вами получается. Ну хорошо, ответьте и вы мне в таком случае: если бы Ржевский не был тем, кем он был, вы бы обратили на него внимание? А если бы вместо него оказался я?
— Вы? — вспыхнула Чарушина. — Бред какой-то…
Телефон зазвонил, высветив имя Заи. Надя дернулась и опрокинула стакан на столешницу. Глядя на то, как темная жижа подбирается к телефону, она вдруг сказала:
— Кажется, я понимаю вас, Максим. Во сколько завтра будут похороны?
— Прощание в 10 утра, а почему вы…
— Увидимся там. Я обязательно приду.
Чарушина схватила телефон и быстро зашагала на выход, оставив Тураева одного и ни разу не обернувшись.
Глава 27
Из кафе Наденька вышла в полнейшем раздрае, с пылающими щеками и ледяными руками. Только что она сказала Тураеву, что понимает его, но на самом деле это его слова взбаламутили и подняли ил со дна ее мятущейся души.
Совсем недавно ей в голову приходили те же вкрадчивые гадкие мысли, и теперь она попросту сбежала, чтобы бетонный король не успел разглядеть в ней внутренней неуверенности и растерянности.
Ржевский был ее слабостью, принцем, занозой в сердце и ключом к
