Лукьянов чуть грустно усмехнулся:
— Во всяком случае, натравливать на женщину отмороженного на всю голову наркомана я не стал бы, даже если бы она взорвала мою жизнь и оставила ее всю в руинах…
Фифа снова помрачнела:
— Да, для меня поступок Славика был полной неожиданностью. Вообще не представляю, как он до такого додумался. И… я понимаю, что я первая об этом заговорила, но давайте больше не будем вспоминать наших бывших и портить себе этот вечер!
— Я только рад поддержать ваше предложение, — вздохнул с облегчением Федор, — и еще: вы можете обращаться ко мне просто по имени и на «ты». Мне будет приятно.
— Хорошо, Федор, вы… ты… тоже можешь отказаться от официоза.
Возникшую неловкость скрасил вовремя подошедший официант с меню и картой вин.
— Я, наверное, вино не буду, — засомневалась Фаина.
С переносимостью алкоголя у нее все было в порядке, и обычно она не отказывалась от бокала шампанского или от нескольких глотков хорошего вина. Но разве можно вино беременным? Фая как-то даже не задавалась этим вопросом, так что теперь растерялась.
— Не отказывайся, Фаина, — подбодрил ее Лукьянов. — Я читал, что полбокала хорошего красного вина пару раз в неделю не причинят вреда ни будущей маме, ни малышу, и даже принесут пользу, потому что правильное вино из красного винограда содержит какие-то полезные для кроветворения вещества.
— Ну, если так, — сдалась Фифа, — я, пожалуй, не откажусь от Мерло.
Фаина не смогла себе отказать в желании полакомиться любимым салатом «Цезарь» с куриным филе и говяжьим стейком на гриле.
— Хороший выбор, — согласился Федор. — Я, пожалуй, возьму то же самое.
Пока Федор делал заказ, его спутница снова погрустнела и как-то отдалилась. Обнаружив это, Лукьянов закрыл на мгновение глаза, чтобы справиться с чувством, близким к отчаянию. В общении с Фифой он чувствовал себя даже не сапером, медленно передвигающимся по минному полю, а, скорее, кроликом в половодье, скачущим со льдины на льдину.
— Снова вспомнилось что-то неприятное? — обратился мужчина к Фае.
Филимонова отвечать не хотела. Это было видно по тому, как она отодвинулась, как скрестила перед собой руки на столе, словно закрываясь от вопроса. Федор не стал давить, выспрашивать. Но и забирать свой вопрос обратно не торопился. Просто держал паузу, давая девушке время на что-либо решиться. И Фаина не подвела. Набралась храбрости и призналась:
— Каждый раз, когда ты заговариваешь о моей беременности, я невольно думаю о том, что интересую тебя только как тело, в котором растет твой ребенок. Признаться, не самое приятное ощущение… Сегодня ты сказал, что я нравлюсь тебе, но я пока не успела свыкнуться с этой мыслью.
— Не буду скрывать, Фая, — Лукьянов вздохнул, — когда я разыскивал тебя, когда не был знаком с тобой — ты и в самом деле была для меня всего лишь незнакомкой, которая по чистой случайности носит мое дитя. Но сейчас все по-другому. Я начал узнавать тебя, и мне хочется становиться все ближе и ближе, но я опасаюсь оттолкнуть тебя излишним напором.
Фаина чуть порозовела: все выглядело так, будто она второй раз подряд то ли напрашивается на комплименты, то ли требует признаний. А какие могут быть признания, если они с Лукьяновым видятся третий раз в жизни?
— Да, ты прав, — смущенно проговорила она. — Нам обоим нужно время, чтобы получше узнать друг друга.
— И как мы будем узнавать?
Фая подняла глаза и увидела, что ее собеседник улыбается: одновременно и лукаво, и чуть насмешливо. «Ого! Он и так умеет?» — отметила про себя.
Раньше ей не приходилось видеть Федора в ситуациях, располагающих к проявлению чувства юмора, и Фифе оставалось лишь гадать: обладает ли ее новый знакомый этой чертой характера. Оказалось, с юмором у Федора все хорошо. Дальнейшая беседа, во время которой и Фае, и Федору удалось, наконец, избавиться от неловкости, подтвердила это впечатление.
Заказ был выполнен, блюда поданы, официант — отпущен восвояси. Снизу, с первого этажа, где явно проходил какой-то банкет на несколько десятков человек, доносились звуки гитары и армейские песни. Заглянувший в ВИП-зал администратор поинтересовался:
— Надеюсь, вам шум не мешает?
— Нет, что вы, — улыбнулась Фая. — Мой отец — офицер, так что все знакомо…
— Мне тоже нравятся эти песни. Было время — сам пел такие, — добавил Федор.
Успокоенный администратор вежливо извинился и ушел, а Фаина с интересом взглянула на Лукьянова:
— Ты служил в армии?
— Да, после ВУЗа, — кивнул тот.
— А как же твои… — девушка замялась, — приступы?
— За время службы не было ни одного, — легко сообщил мужчина.
— Но почему тебя вообще отправили служить?
— Наверное, потому что я никогда не стоял на учете ни у невролога, ни у психиатра. Один мудрый доктор посоветовал бабушке не настаивать на официальном установлении диагноза, чтобы не портить внуку жизнь. — Пришла очередь Федора мрачнеть и прятать взгляд в собственную тарелку.
Теперь уже Фаина поймала и сжала его руку:
— Я… искала в интернете информацию о таких приступах. Знания о них появились совсем недавно, — призналась она.
— И… что ты узнала? — напрягся Лукьянов.
— Что твое состояние называется посттравматическое стрессовое расстройство, и оно может возникнуть у любого психически здорового человека, а тем более у ребенка, при особых обстоятельствах. Во время войн, аварий, катастроф…
— Значит, ты не считаешь меня ненормальным? — это было главное, что по-прежнему мучило Федора.
— Нет, не считаю. А еще выяснила, что современные специалисты знают, как можно помочь, — попыталась намекнуть Фифа на повторное обследование и лечение. Только вот мужчину этот намек не впечатлил.
— Мне достаточно того, что ты не будешь считать меня психом, Фаина, — с вымученной улыбкой заявил он. — А к врачам обращаться желания нет. Устал я от них…
— Понимаю, — вздохнула Фая и решила вернуть разговор в более приятное русло: — так где ты служил, если не секрет?
— В войсках связи, — охотно сменил тему Федор.
— Тяжело было?
— Трудно, но временами забавно.
— Забавно? Я бы послушала пару армейских баек из твоей жизни, — подбодрила Лукьянова Фая.
Через пару минут она заливисто хохотала, слушая очередную историю, которых в запасе у Федора оказалось неожиданно много.
— Так вот, перед кроссом на десять километров сержант нам говорит с намеком: «бежать надо головой, а уж потом ногами», — оживленно вещал Лукьянов. — В общем, мы срезали пару километров, и никто этого не заметил, но, когда добежали, майор схватился за голову и принялся материться, а генерал, который прибыл на учения, это заметил и поинтересовался, в чем дело.
