сбросили, – раздался голос Виктора, – его отнесло к борту «Рубина», он долбанулся в защитное поле. БК расценил это как торпедную атаку. Там включился резервный контур, выбросил меня из системы и прервал исполнения скрипта. Дистанционно его не обойти. Дважды пробовал. Через несколько минут крейсер будет неуправляем. Максу надо поторопиться.
– Какие на хрен скрипты, Виктор?! Говард, уходите оттуда. Немедленно! Сопровождению обеспечить отход «Курьера-9» из зоны обстрела.
– Я первый. Приказ подтвержден.
– Я «Курьер», – сказал Говард, – мы уже уходим.
Рэд увидел, как заработали маршевые двигатели «Курьера». Четыре истребителя закружили вокруг, создавая дополнительную защиту объекта перекрывающимися полями. «Флэшки» Элиота и ведомого двинулись за ними, встав между «Курьером» и крейсером. Радары «Рубина» облизали «Астрикс-1», не дождались ответа и приклеились к двойке истребителей, прикрывавшей отход.
– Макс, сколько тебе надо времени? – спросил Рэд, похолодев, словно это его в качестве цели нашел в пространстве «Астрикс-2-Рубин».
– Минут тридцать, – недовольно откликнулся Максим, – перезагрузка, тестирование… Я же просил!
– У тебя их нет! Верни мне двигатели и экран-генераторы. Все остальное – потом. И открой носовой орудийный терминал! Быстро.
Ласкис оторвался от работы.
– Что случилось?
– «Рубин» взбесился.
«Курьер», конечно, был далеко не тихоходным летательным аппаратом. Но если «Астриксы» так легко догнали «Монику», «Курьер» они тоже сцапают в два счета, как бы ни старались ребята Хальтона геройски погибнуть, сдерживая натиск. «Астрикс-2-Рубин» включил маневровые двигатели, определяясь с положением в пространстве и количеством целей, и лег на курс.
Гардон дернул интерфейс прицела. Центральные системы наведения были мертвыми. Он чертыхнулся и вскочил, на всякий случай защелкнув гермошлем – состав воздуха вне командного отсека они не проверяли. Уже стоя он запустил на малых оборотах маневровые правого борта, отчего «Астрикс-1-Гор» начал медленно разворачиваться, постепенно ускоряя вращение. Гардон сорвался с места.
– Какой лифт?! – спросил он в инком, выскочив из рубки.
– Справа от тебя! – откликнулся Ласкис.
Лифт тихо свистнул, проваливаясь на нижние палубы. Короткий проход, больше напоминавший стыковочный тамбур – и перед Гардоном раскрылись слоеные лепестки диафрагмального блокирующего люка. Рэд прыгнул в кресло стрелка-наводчика и подключил питание. В отличие от необъятного обзорника рубки, который протаивал несколько минут, здесь экран включился мгновенно. Звезды рассыпались на нему пронумерованными точками. Концентрически сужающиеся перекрестья прицелов автоматически отслеживали звездолеты, находящиеся в зоне досягаемости. Двойка истребителей металась перед носом «Рубина», методично поливавшего пространство перед собой из среднекалиберных орудий.
– Ну, как ты управляешься? – спросил Рэд.
– Что?
– Это я не тебе, Макс.
Заурчали механизмы, автоматически устанавливающие тяжелые орудия отсека в нейтральное положение. Как осуществляется наведение всего комплекса на одну цель, Рэд не разобрался. Если стрелять вручную – мощности одной пушки могло и не хватить. Он оставил все, как есть, ввел параметры цели и на очередном витке вращения нажал гашетку, открыв огонь по маршевым двигателям «Астрикса-1». Автоматическая стрельба из носового терминала велась сериями из пяти залпов. И Рэд повторял их на каждом обороте, начиная с третьего – уже мимо, но в том же направлении, пока не добился своего. «Рубин» прекратил разгон, расценив новую угрозу как приоритетную. Рэд рванулся обратно в рубку, к капитанскому креслу.
– Садись! – сказал Макс. – Не туда! Я перевел все управление на место первого пилота, так проще.
– Макс, я огонь на себя вызвал…
– Да понял я! – Макс судорожным движением убрал с лица волосы, лезшие в глаза и расцарапал лоб манжетом скафандра, даже не заметив этого. Брошенные перчатки валялись на полу рубки. – Маршевые управляются, сейчас будут системы наведения и ускорители. У тебя полуавтомат. Виртуальный контроль полета… есть! Подключайся!
– Пристегнись, – сказал Рэд, провалившись в виртуальную вселенную и замкнув управление крейсером на себя. На системы наведения он даже смотреть не стал, чтобы время не терять. Разбираться с ними пришлось бы полдня. После «Флэшки» и «Санты» Гардону, который никогда не работал на крупнотоннажных звездолетах, и так нелегко пришлось. «Астрикс» обладал колоссальными возможностями и такой же колоссальной инерцией, и у Гардона сложилось ощущение, что он катается по пересеченной местности на башне повышенной проходимости.
«Гор» заложил несколько неуклюжих виражей, теряя стабилизацию и с трудом уходя от залпов своего бывшего ведомого, заныл ускорителями, провалился в подпространственный тоннель, вынырнул, получил удар в кормовые щиты и тут же ушел в новый прыжок. Гнавшийся за ним «Рубин» словно не замечал тех гравитационных ловушек, которые Рэд по привычке старался обходить по большой кривизне. «Рубин» пер сквозь космос напролом, используя опасное сближение с полями тяготения звезд и черных дыр как дополнительный фактор разгона перед прыжком. В искаженном пространстве-времени вблизи этих объектов задача ухода в подпространство облегчалась природными свойствами материи. Если, конечно, не затягивать процесс перехода. Через несколько минут гонки Рэд перенял у преследователя полезный опыт, и тут его бросило в другую крайность. А именно – всемогущество, за что он, в конце концов, поплатился полной потерей ориентации и экстренным выходом из подпространства прямо в облако ионизированного газа, нежно подсвеченное красно-желтым излучением ближайшей звезды. Засветка была полной. Рэд поплыл в светящемся молоке, по которому «Виртуальный контроль» гонял бессмысленные фрагменты звездных атласов. Он коротко выругался, переключился на технические параметры звездолета и двинул его вперед. Защита доложила о критическом росте уровня излучения. Значит, звезда, окружившая себя газопылевым, облаком была где-то прямо по курсу. Рэд тупо развернул звездолет на сто восемьдесят градусов, отогнал подальше от источника излучения и положил в дрейф.
– Макс! – Рэд вывалился из виртуалки. – У меня засветка и ориентации нет! Что с периферией?
– Вы сломали крейсер, мой генерал.
Рэд обернулся к нему, решив, что парень свихнулся. Облепленный сенсорами Ласкис с расцарапанной рожей и спутанными волосами безмятежно и благостно улыбался.
– Я восстановил связь, – пояснил он. – Ждем второго. Все… Все! Он должен быть шелковым!
– Ты слышал, что я сказал, Максим? – спросил Рэд.
– Слышал, капитан. Сейчас система виртуального контроля полета перезагрузится. Смотри!
Рэд перевел взгляд на обзорные экраны, изображение на которых все еще моргало и нервно вздрагивало. Вполне дружелюбный «Рубин», сверкающий навигационными огнями, вышел из подпространства, двинулся к ним и включил маневровые двигатели, пристраиваясь справа и чуть позади от ведущего звездолета. Забывшись, Рэд потянулся рукой к замку летного комбинезона, чтобы оттянуть его вниз, скользнул ладонью по нагрудной пластине легкого скафандра и удивленно посмотрел на руку, обвитую невесомыми нитями датчиков виртуального контроля «Астрикса». Нити сплетались в пульсирующих паучков и уползали на запястья, и дальше, к сенсорам, наспех закрепленным прямо поверх скафандра. На полу рубки валялись две пары перчаток. С минуту Рэд не видел ничего, кроме их расстегнутых зажимов.
– Куда теперь, на Диалат-4? – Макс кивнул на подошедший «Рубин». – Где все
