— В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою. И сказал Бог: да будет свет. И стал свет…[105]Это перевод на латынь-вульгату первого дня Творения. Перевод не с греческого, а с древнееврейского, — сказал он старику.
— Совершенно верно, — согласился брат Тимоти. — Это лишнее подтверждение давно известному историческому факту — большинство религиозных документов в Средневековье начинались с молитвы или библейской цитаты. А теперь попробуйте использовать ключ, то есть вашу золотую проволоку, и диктуйте мне, что у вас будет получаться.
Он достал из ящика стопку бумаги и карандаш.
Холлидей придвинул стул поближе к столу. Пэгги, сгорая от любопытства, заглядывала ему через плечо. Спустя минуту подполковник смог произнести первые слова сообщения, пролежавшего неуслышанным более восьмисот лет.
— Преподобному Отцу во Христе и всем нашим друзьям во французском королевстве, которым должно прибыть это послание: вот слова епископа Уильяма де Рошфора, вице-приора ордена Храма. Слушайте и примите во внимание…
— Получается! Ключ работает! — воскликнула Пэгги. — Продолжайте, Док!
К тому времени, когда Холлидей закончил перевод и брат Тимоти записал на бумаге полный текст секретного сообщения, начало смеркаться. Ко всеобщему удивлению, письмо напоминало стих.
Серебряный свиток отыщет.
Нас в новую битву покличет.
— Крепость Паломника — это еще одно название замка Пелерин, — сказал брат Тимоти.
— Все это очень поэтично и красиво, — заметила Пэгги. — Но что это означает?
— Я думаю, — подвел черту Холлидей, — это означает, что дальнейший наш путь лежит в Святую землю. Мы едем в Израиль.
18
— Интересный рассказ, — сказал Раффи Вануну, профессор средневековой археологии Еврейского университета Иерусалима.
В свои пятьдесят — плюс-минус пара лет — он выглядел записным сердцеедом: вытянутое резкоочерченное лицо выдавало смесь иудейской и арабский крови; черные волосы с примесью седины на висках; резкие волевые складки, тянущиеся от крыльев носа к уголкам рта; загорелая обветренная кожа выдавала человека, который много времени проводит под палящим солнцем пустыни.
Пэгги Блэксток и Джон Док Холлидей сидели в удобных креслах за столом напротив профессора Вануну в его университетском кабинете, закончив краткий рассказ о своих приключениях, начиная с отъезда из Соединенных Штатов. Ну, разве что умолчав о трупах, возникших по ходу расследования.
— Напомните мне еще раз, почему моя скромная персона вызвала ваш интерес? — улыбнулся профессор.
— Мы нашли вашу фамилию в электронной переписке моего дяди, — ответил Холлидей. — О вас писал Стивен Брейнтри из университета Торонто.
— Я давно знаю Стивена, — кивнул Раффи. — Королевский музей Онтарио — научное заведение экстракласса. Вашего дядю я, к сожалению, знал только по научным трудам.
— Профессор Брейнтри отмечал, что вы очень много знаете о замках крестоносцев, — сказала Пэгги.
— Не так уж и много. — Вануну лучезарно улыбнулся.
Холлидей внутренне ощетинился, заметив слишком явный интерес израильского профессора к журналистке. По его мнению, это выглядело смешно: Вануну по возрасту годился ей в отцы.
— Нас, в частности, интересует замок Пелерин, — прямо заявил подполковник.
— Крепость Паломника, — кивнул Вануну. — Да, я писал статью о ней. Замок мощнее, чем Крак-де-Шевалье в Сирии. Он никогда не был взят на протяжении двухсотлетних войн. Ни штурмом, ни осадой. Последний оплот рыцарей-тамплиеров в Святой земле.
— Нам нужно попасть туда, — сказала Пэгги.
— Боюсь, мисс Блэксток, это невозможно.
— Пэгги, — произнесла она, одаривая его точно такой же улыбкой, какую получила минутой раньше.
— Хорошо, Пэгги, — промурлыкал профессор.
— В чем проблема? — спросил Холлидей.
— Нужно специальное разрешение. Это закрытая военная зона. «Шайетет 13»[106]использует замок как учебный полигон.
— «Шайетет 13»? — удивилась журналистка.
— Израильский вариант «морских котиков», — пояснил подполковник.
— На самом деле, в точности наоборот, — возразил Вануну. — «Шайетет 13» создан раньше «котиков» в тысяча девятьсот сорок девятом году. Насколько я помню, «морских котиков» организовали в начале шестидесятых.
— Вы там служили? — заинтересовался Холлидей.
— Я паршивый пловец, — усмехнулся профессор.
— А чем вы занимались три года?
— Три года? — вмешалась Пэгги, ничего не понимая в их быстрой перепалке.
— Воинская повинность, — сказал подполковник.
Он злился на себя. В особенности на собственную неприязнь к израильскому профессору, возникшую из-за его улыбочек.
— Немного больше, — покачал головой Вануну. — Восемь лет. Хель Модиин. АМАН.[107]
— Армейская разведка, — уважительно произнес Холлидей. Наконец-то Раффи сумел произвести на него впечатление.
Профессор бросил на Джона пристальный взгляд и откинулся на спинку кресла.
— Вы много знаете о вооруженных силах, мистер Холлидей.
— Док Холлидей. И подполковник. Я преподаю военную историю в Вест-Пойнте.
— Тогда вы главнее меня, — снова усмехнулся профессор. — Я дослужился всего лишь до майора. — Он рассмеялся. — Может, нам стоит сравнить докторские дипломы? Посмотрим, кто раньше получил ученую степень.
— Думаю, не стоит, — покачал головой Холлидей. — Если вы служили в АМАН, то, возможно, смогли бы потянуть кое-какие ниточки, чтобы облегчить нам доступ в замок?
— Возможно, и мог бы… Если заглянуть в несколько кабинетов. Но как я объясню ваше желание попасть в Пелерин? Американские туристы ищут сокровище? — Он скривился. — Нет, в самом деле, Док? Боюсь, ничего не получится.
